Нет повести печальнее на свете...   ::   Шах Георгий Хосроевич

– Вы были поставлены у балюстрады люкса с поручением не выпускать никого?

– Да, синьор.

– Выходил кто-нибудь отсюда?

У Улы екнуло сердце. Ей показалось, что робот промедлил с ответом. Эти механизмы не умеют лгать, как люди.

– Не знаю, синьор.

– То есть как «не знаю»? Вы хотите сказать, что человек мог и выйти?

– Да, синьор.

– Вот видите! – торжествующе воскликнула миланка.

– Погодите радоваться, – брезгливо бросил ей попечитель. – Но вы никуда не отлучались со своего поста?

– Нет, синьор, как вы могли такое подумать!

– Ладно, не обижайтесь. Следовательно, если б кто-нибудь вышел, вы бы его наверняка увидели?

– Да, синьор.

– Вы удовлетворены? – спросил толстяк с ехидством. Миланка только негодующе мотнула головой. – Инцидент исчерпан, – объявил он. – Примите, синьорита, мои глубочайшие извинения. Мантуанская община матов будет рада, если вы задержитесь у нас в гостях.

– Нет, синьор попечитель. Я принимаю ваши извинения и заверяю, что не сохраню дурной памяти об этом досадном происшествии. Но не останусь здесь дольше ни одной минуты. – Ула стала собирать чемодан. Миланка, уверившись, видимо, что напрасно возвела поклеп на порядочную девушку из знатной фамилии, и опасаясь последствий, незаметно исчезла.

– Поверьте, мне чрезвычайно прискорбно…

– Не трудитесь, – сказала Ула с достоинством, – повторяю: я на вас ничуть не в обиде. Просто я не смогу спокойно спать на этом месте и хочу перебраться к своим друзьям.