Нет повести печальнее на свете...   ::   Шах Георгий Хосроевич

– У нас стало без вас тактоскливо.

– Может быть, мне приехать, мама?

– Ни в коем случае, сидите спокойно. Пройдет время – все образуется.

Сеанс связи кончился.

– У тебя очень красивая мать, Ром, – заметила Ула. – А скажи, можно обнаружить по телекому место, где мы находимся?

– Ты боишься?

– Глупости. – Она передернула плечами. – Просто хочу знать.

– Думаю, нет, хотя не уверен. Какое это имеет значение? Не станут же они охотиться за нами теперь, когда мы поженились.

– Тогда к чему предосторожности?

– Сам не знаю. По-моему, Сторти все преувеличивает.

И словно эхом отозвалось имя наставника на экране телекома. «Сегодня в Вероне, – сообщил диктор, – по обвинению в нарушении этики и общественного порядка арестован бывший наставник агрофакультета Франческо Сторти. Его дело будет рассмотрено цензором местной общины агров, а затем передано в провинциальный суд.

Ром вскочил.

– Я еду, Ула.

– Мы едем, Ром, – твердо возразила она.

– Прошу тебя, там может быть опасно…

– Тем более. Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя одного!

Неизвестно еще, подумал Ром, что хуже: брать ее с собой или оставить здесь, куда могут опять нагрянуть деревенские агрошовинисты.

– Ладно, собирайся.

Он дал инструкции роботу, велев подбросить овса лошадям, а затем забаррикадировать двери, вооружиться своим шлангом и не высовывать носа до возвращения хозяев.

Опять они тронулись в путь.