Парадоксы Младшего Патриарха   ::   Раткевич Элеонора Генриховна

– Тхиа, мальчик мой, – с отеческой укоризной принялся он увещевать хозяина дома, – ты так мало кушаешь…

– Я вообще не кушаю, дядюшка, – безмятежно напомнил Тхиа. – У меня пост.

* * *

Нечего и говорить, что пиршественную залу я покинул, невзирая на голод, в наилучшем расположении духа, довольный и благодушный. Тхиа был, скорее, напряжен – но не каменной судорогой статуи, поддерживающей дворцовый карниз, а веселым напряжением туго скрученной пружины, предвкушающей миг освобождения. Что бы ни тревожило его до сей поры – но тревоге его суждена была недолгая жизнь: миг решающих действий явно близился.

Я в простоте душевной полагал, что стоит нам остаться наедине, как Тхиа тут же и посвятит меня в свой тайный замысел. Не тут-то было. Когда слуга пожелал молодому господину и его высокородному гостю спокойных сновидений и отбыл восвояси, Тхиа и словечка не проронил. Он распахнул дверь моей спальни – медленно, с нарочитым скрипом – но входить не стал и меня не пустил. Потом он, сделав мне знак сбросить обувь, захлопнул дверь и зашагал по коридору. Пришлось последовать за ним босиком. По каменному полу. Ну почему спальни расположены на нижнем этаже? Не иначе, чтобы при случае в окошко сигать сподручней было. Зато на верхних этажах полы не каменные, а деревянные… насколько я успел заметить.

Ладно, босиком так босиком. Выбора у нас нет. Уж коли Тхиа взялся дверью скрипеть, а потом с топотом ломиться в собственную спальню, заставив меня пробираться тихомолком… ясно же, что замок прослушивается сверху донизу.