JК
Людоеды (Утилизаторы) :: Мясников Виктор
Страница: 5 из 240А этот хмырь не укатит? Чего разлегся?
- Так ты же сам ему по кумполу врезал, чтоб не орал. Забыл уже? Ладно, грузим этого сверху и поехали. Время уже десять. Не успеем к раздаче, Гуня пайку урежет.
Задребезжали колеса, затихая в отдалении.
Вовец перевел дыхание. Боже мой, куда он попал? Что это за страшный подвал, где людей забивают насмерть? Как он здесь оказался?
Вовец поднялся, добрел до решетки, взялся за нее, чтоб не упасть. Голова кружилась. Нестерпимо хотелось пить. Свет в коридоре горел по-прежнему. Стояла тишина. Он хотел перехватиться поудобнее и с трудом отлепил руки от железных прутьев, они словно приклеились. Развернул ладони к свету и содрогнулся от ужаса и отвращения. Это была свежая липкая кровь. Самое мерзкое, что смыть её было нечем.
Вовец возвратился к нарам, поднял с них какую-то грязную тряпку и долго пытался оттереть руки, но до конца так и не отчистил. Потом повалился на грязный дощатый настил и чуть не завыл от бессилия и безысходности. Ну почему с ним? Почему обязательно с ним случилась эта поганая история? Что теперь будет? Что за выродки распоряжаются человеческими жизнями в этом подвале?
* * *
Всегда и везде его звали Вовец. Не Вова, не Володя, не, тем более, Владимир Павлович. Нет, только Вовец. В детсаду, в школе, в армии, в институте, в другом институте, проектном. И даже когда он из инженеров-проектировщиков ушел на завод слесарем в механический цех, и там его скоро все стали звать Вовцом. Только мастер называл по фамилии Меншиков.
- Так ты же сам ему по кумполу врезал, чтоб не орал. Забыл уже? Ладно, грузим этого сверху и поехали. Время уже десять. Не успеем к раздаче, Гуня пайку урежет.
Задребезжали колеса, затихая в отдалении.
Вовец перевел дыхание. Боже мой, куда он попал? Что это за страшный подвал, где людей забивают насмерть? Как он здесь оказался?
Вовец поднялся, добрел до решетки, взялся за нее, чтоб не упасть. Голова кружилась. Нестерпимо хотелось пить. Свет в коридоре горел по-прежнему. Стояла тишина. Он хотел перехватиться поудобнее и с трудом отлепил руки от железных прутьев, они словно приклеились. Развернул ладони к свету и содрогнулся от ужаса и отвращения. Это была свежая липкая кровь. Самое мерзкое, что смыть её было нечем.
Вовец возвратился к нарам, поднял с них какую-то грязную тряпку и долго пытался оттереть руки, но до конца так и не отчистил. Потом повалился на грязный дощатый настил и чуть не завыл от бессилия и безысходности. Ну почему с ним? Почему обязательно с ним случилась эта поганая история? Что теперь будет? Что за выродки распоряжаются человеческими жизнями в этом подвале?
* * *
Всегда и везде его звали Вовец. Не Вова, не Володя, не, тем более, Владимир Павлович. Нет, только Вовец. В детсаду, в школе, в армии, в институте, в другом институте, проектном. И даже когда он из инженеров-проектировщиков ушел на завод слесарем в механический цех, и там его скоро все стали звать Вовцом. Только мастер называл по фамилии Меншиков.