JК
Польское Наследство :: Романовский Владимир Дмитриевич
Страница: 12 из 164Восточные славяне — то вбочках, то в лоханях. Стало быть, я имею дело с восточной славянкой, подумал Стефан. Забавно. Без опаски он опустил тело в лохань, встал, и потерся слизью — под мышками, в паху, между ягодицами.
— Садись, — велела ему Сорсьер, и погрузилась в свою лохань.
Некоторое время они сидели в лоханях молча.
— Нравится? — спросила Сорсьер.
— Да, — признался Стефан.
Действительно — приятно. Особенно после четырех недель холодной влаги — в воздухе, в деревьях, в домах, в одежде. Почти горячая вода ласкала кожу, поры благодарно расширились, у Стефана потекло из носа.
— На.
— Что это?
— Тряпка. Чистая. Не сморкайся на пол.
Он высморкался в чистый лоскут.
— Можешь бросить.
Он бросил.
Настоящий саксонец — человек мужественный, ему не пристало нежиться в лохани с теплой водой, будто младенцу. Ну да ведь не обязательно об этом рассказывать кому-то. Случилось с тобою приятное — радуйся да помалкивай. Стефан потянул прочищенной носоглоткой воздух и позволил себе возрадоваться. И искоса посмотрел на Сорсьер. Намокшие волосы ее казались теперь еще тоньше и реже, чем раньше. Надменность куда-то исчезла, и лицо женщины сделалось проще — раскраснелись щеки, серые глаза утратили таинственность и силу. Тонкие бледноватые губы стали обыкновенными губами женщины средних лет. Обозначилась и уточнилась лишняя, возрастная складка под начинающим оплывать подбородком.
— Садись, — велела ему Сорсьер, и погрузилась в свою лохань.
Некоторое время они сидели в лоханях молча.
— Нравится? — спросила Сорсьер.
— Да, — признался Стефан.
Действительно — приятно. Особенно после четырех недель холодной влаги — в воздухе, в деревьях, в домах, в одежде. Почти горячая вода ласкала кожу, поры благодарно расширились, у Стефана потекло из носа.
— На.
— Что это?
— Тряпка. Чистая. Не сморкайся на пол.
Он высморкался в чистый лоскут.
— Можешь бросить.
Он бросил.
Настоящий саксонец — человек мужественный, ему не пристало нежиться в лохани с теплой водой, будто младенцу. Ну да ведь не обязательно об этом рассказывать кому-то. Случилось с тобою приятное — радуйся да помалкивай. Стефан потянул прочищенной носоглоткой воздух и позволил себе возрадоваться. И искоса посмотрел на Сорсьер. Намокшие волосы ее казались теперь еще тоньше и реже, чем раньше. Надменность куда-то исчезла, и лицо женщины сделалось проще — раскраснелись щеки, серые глаза утратили таинственность и силу. Тонкие бледноватые губы стали обыкновенными губами женщины средних лет. Обозначилась и уточнилась лишняя, возрастная складка под начинающим оплывать подбородком.