Про жизнь и про любовь   ::   Завацкая Яна

Что это вообще возможно.

Да, они были готовы ко всему. Но на практике это оказалось очень уж страшно.

— Пить, - сказала она. И кто-то там, во внешнем мире, за пеленой, услышал. Чья-то ладонь легла на лоб, чуть повернула голову (отчего боль снова обожгла плечи и шею). Во рту у Ивик оказалась трубочка, и через эту трубочку она стала жадно пить воду.

— Ты поспи, - сказал чей-то голос, - я тебе укол поставлю сейчас. Поспи. Потом будет легче.

В нее воткнулась игла. Стало больно не от лекарства, а от того, что вздрогнули разорванные мышцы спины.

Ивик заплакала.

Дейтрос, Дарайя… война, мир. Свобода. Убийцы, рабы. Ей было уже все равно. Совершенно все равно. Она не знала, правильно ли поступила. Наверное, нет. Или да. В общем-то, без разницы.

Ей хотелось только лежать неподвижно. И чтобы никого рядом не было. Совсем никого. Так лучше.

Ей было слишком больно, чтобы она могла сейчас кого-нибудь видеть. С кем-нибудь разговаривать.

Все равно никто не может помочь, когда тебе больно. С этим все равно надо справляться в одиночку. Люди могут только причинять боль - это они умеют в совершенстве. Снимать ее и помогать - они не в состоянии.

Ивик за руки привязали к стене, к вбитым в нее штырям. Квиссанов там не было, были солдаты из части гэйн-вэлар. Директор тоже был. Ивик не было даже стыдно оттого, что они смотрели на нее. Как у врача - ну и плевать, и пусть смотрят. Было страшно, когда директор объявил, что ее ждет.