Рабин Гут. Эльдорадо - не награда   ::   Лютый Алексей

Заявив, что не сдвинется с места и не скажет ни слова, пока они не обсудят положение, в котором оказались, Андрюша уселся на траву, в позу, отдаленно напоминающую ту, что индусы называют «лотосом», и сделал вид, что медитирует. Бунта на корабле, тем более от обычно миролюбивого Попова, не ожидал никто. Несколько секунд Жомов с Рабиновичем обменивались мнениями относительно того, как Андрюшу привести в чувство. На повестке дня стояли такие предложения, как:

а) дать Попову в зубы;

б) пнуть его под зад;

в) бросить Андрюшу на поляне, к какой-нибудь гномьей матери, согласно Лориэлевой терминологии;

г) попробовать с ним поговорить.

В итоге консилиум в лице Жомова, Рабиновича и безмолвствовавшего Мурзика — а что толку с ними говорить? — сошелся на мнении, что сначала следует осуществить пункт «г», а уж затем переходить к другим вопросам повестки дня, со всеми вытекающими из них последствиями.

— И какое положение, уважаемый младший лейтенант, ты собираешься с нами обсудить? — как можно более корректно поинтересовался у Попова Сеня.

— А я тебе это еще дома хотел сказать, да ты на своих гарантиях заклинился, — сердито ответил Андрей.

— По-моему, блин, у Попа что-то с головой, — предположил Жомов, поигрывая выразительно дубинкой. — Может быть, мы с ним всё-таки разговаривать не будем, а перейдем сразу ближе к телу? Можно, например, пару раз по лысине его стукнуть. Глядишь, мозги на место вправятся, а то начал какую-то чушь нести.

— Был бы ум, помер бы от дум.