Река Богов   ::   Макдональд Йен

Мать смотрит по телевизору индийскую «мыльную оперу», переведенную на пуштунский язык. Все говорят, что фильм очень глупый, до пошлости индийский и что смотреть его – пустая трата времени, но все-таки смотрят. Наджья опускается на колени и начинает копать землю. Все глубже и глубже. Зеленое эмалированное лезвие лопаты ударяется обо что-то металлическое. Повозившись, Наджья вытаскивает странную вещь, которую отец закопал в этой части сада. Вытащив штуковину, она сразу же с отвращением ее отбрасывает, приняв мягкий бесформенный предмет за дохлую кошку. И тут Наджья понимает, что это такое. Черный портфель. Тот, другой черный портфель, для специальных визитов. Она протягивает руку к его серебряным замкам.

В воспоминаниях Наджьи Аскарзады точку ставит крик матери, раздавшийся от кухонной двери. В памяти остались обрывки каких-то криков, злобных голосов… наказание, боль – и полуночное бегство по улицам Кабула. Она прекрасно помнит себя лежащей на заднем сиденье несущейся машины… перемежающиеся пучки света от уличных фонарей. В виртуальном детстве, устроенном для нее сарисином, крик матери угасает, и на смену ему приходит острый аромат зимы. Запах холода, стали и смерти настолько силен, что Наджья на мгновение почти слепнет. И в это мгновение вспоминает все. Она вспоминает, как открыла портфель. Ее мать бежит по двору, разбрасывая в стороны пластиковые стулья, которые стояли там в любое время года. Она помнит, что заглянула внутрь.