JК
Реквием для хора с оркестром :: Твердов Антон
Страница: 84 из 416Вытащив из-за пояса громадную плетку, участковый с вожделением облизнулся, сел на стул — и хотел уже было приступить к допросу с пристрастием, как вдруг очнулась от своих дурных мыслей дурная голова Эдуард, — и участковый из одного органично-свирепого ифрита снова превратился в двух, накрепко спаянных воедино — злобного держиморду Гаврилыча и вежливого интеллектуала Эдуарда.
— Так-с, — ласково оглядев всех присутствующих, проговорил Эдуард. — И чем это мы здесь занимаемся?
Совершенно очевидно, что свой вопрос Эдуард адресовал не толпе — он прекрасно знал, что с перепугу никто не посмеет пикнуть ни слова, — а Гаврилычу.
— Прочухался? — зарычал Гаврилыч, оскалив зубы так, что можно было бы подумать, что он собирается откусить Эдуарду ухо. — Как всегда, гад, влезешь и всю работу испортишь… Допрос свидетелей тут идет, не видишь?
— Милый друг… — задушевно начал Эдуард. — Как я уже…
— Тамбовский волк тебе «милый друг», — немедленно отлаял Гаврилыч.
— Как я уже тебе говорил, свидетелей ни в коем случае нельзя допрашивать, — как ни в чем не бывало продолжал Эдуард, — их допустимо только опрашивать.
— Поучи меня, — проворчал Гаврилыч.
— Могу и не учить, — легко согласился Эдуард. — А протокол допроса кто составлять будет?
Гаврилыч промолчал. Это был больной вопрос. Гаврилыч, в отличие от Эдуарда, писать не умел.
— Чего остановился? — мягко поинтересовался Эдуард. — Продолжай, милый друг. И пожалуйста, сними наручники со свидетеля.
Последняя просьба Эдуарда была, мягко говоря, странна — все-таки Эдуард и Гаврилыч были одним и тем же существом, и если производили какие-то действия, то задействовано в этом было их одно-единственное тело.
— Так-с, — ласково оглядев всех присутствующих, проговорил Эдуард. — И чем это мы здесь занимаемся?
Совершенно очевидно, что свой вопрос Эдуард адресовал не толпе — он прекрасно знал, что с перепугу никто не посмеет пикнуть ни слова, — а Гаврилычу.
— Прочухался? — зарычал Гаврилыч, оскалив зубы так, что можно было бы подумать, что он собирается откусить Эдуарду ухо. — Как всегда, гад, влезешь и всю работу испортишь… Допрос свидетелей тут идет, не видишь?
— Милый друг… — задушевно начал Эдуард. — Как я уже…
— Тамбовский волк тебе «милый друг», — немедленно отлаял Гаврилыч.
— Как я уже тебе говорил, свидетелей ни в коем случае нельзя допрашивать, — как ни в чем не бывало продолжал Эдуард, — их допустимо только опрашивать.
— Поучи меня, — проворчал Гаврилыч.
— Могу и не учить, — легко согласился Эдуард. — А протокол допроса кто составлять будет?
Гаврилыч промолчал. Это был больной вопрос. Гаврилыч, в отличие от Эдуарда, писать не умел.
— Чего остановился? — мягко поинтересовался Эдуард. — Продолжай, милый друг. И пожалуйста, сними наручники со свидетеля.
Последняя просьба Эдуарда была, мягко говоря, странна — все-таки Эдуард и Гаврилыч были одним и тем же существом, и если производили какие-то действия, то задействовано в этом было их одно-единственное тело.