Ртуть   ::   Стивенсон Нил

Они надеются, что через натурфилософию я смогу войти в сношение с важными людьми, к которым нелегко было бы подобраться по дипломатическим каналам.

– Десять лет назад я, может быть, оскорбился бы, – сказал Даниель. – Однако теперь меня уже ничем не удивишь.

– Однако в стремлении увидеть епископа Честерского я руководствуюсь самыми чистыми из всех возможных мотивов.

– Он это почувствует и обрадуется, – заверил Даниель. – Последние несколько лет жизни Уилкинс целиком принёс в жертву политике – он пытается разрушить здание теократии, предупредить её возрождение в случае, если на английский престол взойдёт папист…

– Или уже взошёл, – вставил Лейбниц.

Лёгкость, с какой Лейбниц предположил, будто Карл II – тайный католик, подсказала Даниелю, что на Континенте это ни для кого не секрет. Он почувствовал себя жалким и наивным провинциалом. В каких бы преступлениях и обманах ни подозревал он короля, ему и в голову не приходило, что тот дерзко лжёт всей стране о своей вере.

У Даниеля было много времени, чтобы скрыть досаду, пока они шагали через центр города, превращенный в одну нескончаемую стройку, что, впрочем, не мешало деловой жизни златокузнечных лавок и Биржи. Булыжники свистели между Даниелем и Лейбницем, словно пушечные ядра, лопаты абордажными саблями рассекали воздух, тачки с золотом, серебром, кирпичами и глиной сновали, словно повозки с боеприпасами, по временным настилам из досок и утоптанной грязи.