Рукоять меча   ::   Раткевич Элеонора Генриховна

Когда Баржа уяснил себе, что прервать его сладкий сон – событие само по себе из ряда вон выходящее – осмелился ничтожныйболтун Помело, его тело как бы само по себе, почти без участия его небольшого умишка, надвинулось на обидчика, дабы растоптать, уничтожить, стереть с лица земли и набить морду.

Завидев разъяренного Баржу, Кэссин откинул голову назад и расхохотался. После недавно пережитого ужаса он не просто не мог больше испугаться этого дуролома – даже помыслить о страхе не мог. Да что с ним может сделать Баржа – избить, изувечить? Какая жалкая малость!

– Т-ты ч-че? – взревел Баржа, воздев кулаки. – Т-ты ч-че это, а?

– Ты смешной, – задыхаясь от хохота, сообщил Кэссин и поднял голову. Баржа, набычившись, смерил его взглядом, заглянул в глаза… и с воем отскочил в дальний угол – откуда только прыть взялась!

Кэссин разразился новым взрывом смеха, потом сдавленно хихикнул и замолк, хотя и не без труда. Поводов для веселья у Кэссина было предостаточно: вода холодная и мокрая, оплеуха увесистая, Крысильня уютная, Баржа смешной, у всех присутствующих по две руки и две ноги, и никого это ни капельки не удивляет.

– Ты зачем орал? – недовольно спросил Гвоздь. – Перебудил всех… Баржу испугал – на кой ляд?

Кэссин обратил к нему свою мокрую улыбающуюся физиономию.

– Гво-о-оздичек, – блаженно промурлыкал он.

Гвоздь, хотя виду и не подал, был изрядно ошеломлен. Никто и никогда еще не осмеливался поименовать его Гвоздичком. Иногда Баржа, заискивая, пытался назвать его Гвоздиком, и ответ на это получал вполне определенный.