JК
Рыцарский долг :: Трубников Александр
Страница: 147 из 394Любой монгольский нукер, увидев его, даже на поле битвы, не причинит тебе вреда, а наоборот, немедленно доставит к своему командиру.
Жак провел ладонью по поверхности пластины и благодарно кивнул.
– Теперь, – произнес Чормаган, – ты останешься здесь с нами до утра. Чтобы соблюсти обычай, ты должен покинуть юрту с первым лучом солнца. Можешь ни о чем не беспокоиться, нас ждет угощение, а твои друзья обо всем предупреждены.
Они устроились на жестких войлочных подушках, и хан протянул Жаку чашу, на сей раз простую, деревянную, полную кумыса. Хмельной напиток быстро ударил в голову. Долгая болезнь, посвящение в рыцари, языческий обряд братания слились у него в голове во что-то единое и неразделимое. Кажется, они вели с Толуем и Чормаганом долгий и очень важный разговор. Жак этого не помнил. Последнее что осталось у него в памяти – это вопрос хана.
– Ты видел его? – спросил Толуй.
Жак утвердительно кивнул:
– Это он и отправил меня обратно. Наверное, в благодарность за твое спасение.
– Что он тебе сказал?
– Кажется, ничего. Впрочем, что бы там ни было, хан, тебе не следует об этом знать.
Лицо Толуя словно растворилось в тумане, и Жак заснул, впервые за многие дни не ощущая боли в раненом плече.
Рано утром его разбудил Чормаган. Он что-то спросил. Жак не смог разобрать ни слова и развел руками. Нойон рассмеялся, произнес еще несколько совсем незнакомых слов и откинул полог восточного входа. Там над дрожащей в потоках воздуха пустыней всходило солнце.
Жак провел ладонью по поверхности пластины и благодарно кивнул.
– Теперь, – произнес Чормаган, – ты останешься здесь с нами до утра. Чтобы соблюсти обычай, ты должен покинуть юрту с первым лучом солнца. Можешь ни о чем не беспокоиться, нас ждет угощение, а твои друзья обо всем предупреждены.
Они устроились на жестких войлочных подушках, и хан протянул Жаку чашу, на сей раз простую, деревянную, полную кумыса. Хмельной напиток быстро ударил в голову. Долгая болезнь, посвящение в рыцари, языческий обряд братания слились у него в голове во что-то единое и неразделимое. Кажется, они вели с Толуем и Чормаганом долгий и очень важный разговор. Жак этого не помнил. Последнее что осталось у него в памяти – это вопрос хана.
– Ты видел его? – спросил Толуй.
Жак утвердительно кивнул:
– Это он и отправил меня обратно. Наверное, в благодарность за твое спасение.
– Что он тебе сказал?
– Кажется, ничего. Впрочем, что бы там ни было, хан, тебе не следует об этом знать.
Лицо Толуя словно растворилось в тумане, и Жак заснул, впервые за многие дни не ощущая боли в раненом плече.
Рано утром его разбудил Чормаган. Он что-то спросил. Жак не смог разобрать ни слова и развел руками. Нойон рассмеялся, произнес еще несколько совсем незнакомых слов и откинул полог восточного входа. Там над дрожащей в потоках воздуха пустыней всходило солнце.