JК
Ржавое зарево :: Чешко Федор
Страница: 306 из 518А ежели чего, лезьте все. Убережет. А ты… — Он повернулся к Мечнику. — Кормись поскорей — варево уже допрело. Кормись, да пойдем. По пути я расскажу, зачем и куда. Ну, что мешкаешь? Мешкать нельзя: Счи ' слень-Счисле ' невы потачки окончились. Теперь время нас с тобой, дожидаться не станет.
…Легкие порывы утреннего ветра доносили от козьего хлева явственный запах тления. Стараясь не дышать носом, Кудеслав злобно помянул ржавых потвор и их любовь к бессмысленному убийству. Ну, в самом-то деле! Понятно, зачем извели сторожевых псов; можно понять, для чего погублены кони. Но зачем же убивать ТАК?! И козы… Злобу, что ли, выместили на них Борисветовы засланцы, не сумев совладать с людьми?
А волхв сказал:
— То они выказали небрежение к Велесу. Побили всю сущую на его холме скотину, а он, Скотий-то Бог, оказался бессилен и воспрепятствовать, и отмстить. А еще они… Да и не только они, у нас хватает своих, которые творят то же самое… Хоть урманы твои, а хоть бы и ты… Ничто не запугивает крепче, чем жестокость к невинным; а некоторым — и здешним, и нездешним — людской страх наилучший помощник. А всего лучше, коли не страх, а ужас… «Ужас мунгальского имени», — процедил он вдруг, словно бы передразнивая кого-то.
Равнодушное «хоть бы и ты» не на шутку разозлило вятича. Уж он-то, кажется, никогда не принимал участия в урманских забавах с полонянниками да ранеными ворогами — больше того, нередко обламывал такие забавы, затеянные другими.
…Легкие порывы утреннего ветра доносили от козьего хлева явственный запах тления. Стараясь не дышать носом, Кудеслав злобно помянул ржавых потвор и их любовь к бессмысленному убийству. Ну, в самом-то деле! Понятно, зачем извели сторожевых псов; можно понять, для чего погублены кони. Но зачем же убивать ТАК?! И козы… Злобу, что ли, выместили на них Борисветовы засланцы, не сумев совладать с людьми?
А волхв сказал:
— То они выказали небрежение к Велесу. Побили всю сущую на его холме скотину, а он, Скотий-то Бог, оказался бессилен и воспрепятствовать, и отмстить. А еще они… Да и не только они, у нас хватает своих, которые творят то же самое… Хоть урманы твои, а хоть бы и ты… Ничто не запугивает крепче, чем жестокость к невинным; а некоторым — и здешним, и нездешним — людской страх наилучший помощник. А всего лучше, коли не страх, а ужас… «Ужас мунгальского имени», — процедил он вдруг, словно бы передразнивая кого-то.
Равнодушное «хоть бы и ты» не на шутку разозлило вятича. Уж он-то, кажется, никогда не принимал участия в урманских забавах с полонянниками да ранеными ворогами — больше того, нередко обламывал такие забавы, затеянные другими.