Самшитовый лес   ::   Анчаров Михаил

- Не дурачься.

- Это я выступала о детском рисунке, - ухмыльнулась Мухина. - По телевизору... Сапожников, поговори с женщиной.

- И села рядом.

- Ты не понимаешь, Сапожников. Я из хорошей семьи и муж из хорошей семьи... Но он меня не любит. И никогда не любил...

- Делов-то... - сказал Сапожников. - Ну а ты-то его любила?

- Это неважно.

- Тоже верно, - сказал Сапожников. - А что важно?

- Важно, что Якушев сказал, будто у меня ноги кривые. Якушев! Зря на меня обижаешься! У тебя своя профессия, у меня своя!

- Цыц, - сказал Якушев. - Тримальхион.

Сапожников смотрит - а у нее правда ноги кривые. А до слов Кости были прямые.

- Костя... Якушев, - сказал Сапожников. - Ты талант.

- А здесь все таланты, - сказал Якушев. - Кроме нас с тобой.

Глеб верил в актерские способности. Он верил, что, войдя в образ ученого, легче стать ученым, чем просто напрягаясь. Глеб был достаточно умен, чтобы не болтать о своем предположении, и так и жил. Но почему-то в его карьере наступил стоп. Вдруг он заметил, что на каком-то уровне с ним становятся только вежливы, а интерес вызывают совершенно другие люди, неспособные быть лидерами. Глеб был уверен, что талант, о котором все столько талдычат, это тоже облик, который можно сыграть, если понять, как его играть. Глеб мог бы простить Сапожникова, который догадался, как играть талантливого неудачника, и даже удачу ему бы простил.