JК
Слепой боец :: Горишняя Юлия
Страница: 295 из 714Но и Дом Боярышника не покупал права требовать от меня работы как от наемника, — тем более на Моне, где и мне, и вам делать нечего!
— Тогда… — сказал Борн едва не сорвавшимся голосом, — между нашими домами не будет вовсе никаких покупок! — И когда корабли вернулись домой, эти слова, уж конечно, пересказали Хюдор вперед всех. Потому что они означали — не будет у Гэвина свадьбы. А Гэвин тоже уже озлился.
— Не бывать такому, чтобы женщина оказалась мне дороже моей чести! — сказал он.
И эти слова, конечно же, тоже пересказали Хюдор. На худое всегда найдется столько вестников — и откуда так богат ими становится белый свет!
А Гэвин пошел дальше. Для этого ему пришлось обогнуть Борна, потому что тот стоял, словно врос в песок, как каменный, — будто Заклинание Неподвижности на него поставили. Он стоял, все еще вскинув голову, как будто все еще смотрел на Гэвина, — которого перед ним уже не было.
— Ну вот, кто тебя просил! — сказал Сколтис. — Он ушел бы, ничего не сказавши. Он так бы и ушел. Ну вот, кто тебя просил, Борн!
— Это ничего не значит, — сказал Рахт. Он уже понял, что произойдет, если получится, что этими вот словами Гэвин только что закрыл им дорогу на Мону. Худо тогда придется Дому Щитов и всякому, кто стоит за Дом Щитов, осенью… а впрочем, какое там осенью! Прямо сейчас, когда пройдет у людей это их изумление. Гэвин все еще шел, пробираясь между сидящими, они на него недоуменно оглядывались, до задних рядов наверняка еще не дошли слова, прозвучавшие в середине, — там успели увидеть только то, как Борн вскочил. Если бы Рахт успел додумать до конца — о том, что худо тогда придется и ему тоже, оттого что он Гэвинов родич и обязан будет вступиться за Дом Щитов, — может быть, его это бы и остановило.
— Тогда… — сказал Борн едва не сорвавшимся голосом, — между нашими домами не будет вовсе никаких покупок! — И когда корабли вернулись домой, эти слова, уж конечно, пересказали Хюдор вперед всех. Потому что они означали — не будет у Гэвина свадьбы. А Гэвин тоже уже озлился.
— Не бывать такому, чтобы женщина оказалась мне дороже моей чести! — сказал он.
И эти слова, конечно же, тоже пересказали Хюдор. На худое всегда найдется столько вестников — и откуда так богат ими становится белый свет!
А Гэвин пошел дальше. Для этого ему пришлось обогнуть Борна, потому что тот стоял, словно врос в песок, как каменный, — будто Заклинание Неподвижности на него поставили. Он стоял, все еще вскинув голову, как будто все еще смотрел на Гэвина, — которого перед ним уже не было.
— Ну вот, кто тебя просил! — сказал Сколтис. — Он ушел бы, ничего не сказавши. Он так бы и ушел. Ну вот, кто тебя просил, Борн!
— Это ничего не значит, — сказал Рахт. Он уже понял, что произойдет, если получится, что этими вот словами Гэвин только что закрыл им дорогу на Мону. Худо тогда придется Дому Щитов и всякому, кто стоит за Дом Щитов, осенью… а впрочем, какое там осенью! Прямо сейчас, когда пройдет у людей это их изумление. Гэвин все еще шел, пробираясь между сидящими, они на него недоуменно оглядывались, до задних рядов наверняка еще не дошли слова, прозвучавшие в середине, — там успели увидеть только то, как Борн вскочил. Если бы Рахт успел додумать до конца — о том, что худо тогда придется и ему тоже, оттого что он Гэвинов родич и обязан будет вступиться за Дом Щитов, — может быть, его это бы и остановило.