JК
Слепой боец :: Горишняя Юлия
Страница: 297 из 714Между ними такие вещи получались без объяснений. И какие-то — оставшиеся неизвестными — слова Сколтиса умерли на том совете, не родившись.
— Что ты там стоишь, Борн, сын Борна, — сказал он спокойно, — садись. Капитанам полагается сидеть в первом кругу совета, а не стоять в шестом.
Тот вздохнул, оглядываясь, — как проснулся. И вот тут как раз взорвался Йолмер.
— Ну так я был прав или нет?! — завопил он радостно. — Прав я был, а?!
— Вот и держи свою правоту у себя между ног покрепче, чтоб не оторвалась!!! — рявкнул Борн.
И все-таки случилось бы на этом совете кровопролитие, если бы Йолмер не остался, как и был, человеком, от которого дыму много, а огня мало, — даже теперь, в лучшие свои времена.
— Это будет еще одна вещь, Борн, — сказал он звучным голосом, — еще одна вещь, о которой мы с тобой поговорим осенью на Скальном Мысу.
— О-бя-зательно, — ласково пообещал ему Ямхир.
А вот кому первому это показалось очень смешным, и он согнулся, разрываемый хохотом, — не могут определить даже рассказчики в скелах, очень любящие точность. Напряжение должно было прорваться чем-нибудь — и прорвалось. Это был грубый, жестокий хохот, от которого шарахаются лошади и демоны, но язык не поворачивается за него осудить. Гэвину этот смех, конечно же, тоже был слышен.
— Что ты там стоишь, Борн, сын Борна, — сказал он спокойно, — садись. Капитанам полагается сидеть в первом кругу совета, а не стоять в шестом.
Тот вздохнул, оглядываясь, — как проснулся. И вот тут как раз взорвался Йолмер.
— Ну так я был прав или нет?! — завопил он радостно. — Прав я был, а?!
— Вот и держи свою правоту у себя между ног покрепче, чтоб не оторвалась!!! — рявкнул Борн.
И все-таки случилось бы на этом совете кровопролитие, если бы Йолмер не остался, как и был, человеком, от которого дыму много, а огня мало, — даже теперь, в лучшие свои времена.
— Это будет еще одна вещь, Борн, — сказал он звучным голосом, — еще одна вещь, о которой мы с тобой поговорим осенью на Скальном Мысу.
— О-бя-зательно, — ласково пообещал ему Ямхир.
А вот кому первому это показалось очень смешным, и он согнулся, разрываемый хохотом, — не могут определить даже рассказчики в скелах, очень любящие точность. Напряжение должно было прорваться чем-нибудь — и прорвалось. Это был грубый, жестокий хохот, от которого шарахаются лошади и демоны, но язык не поворачивается за него осудить. Гэвину этот смех, конечно же, тоже был слышен.