Слепой боец   ::   Горишняя Юлия

Сын Гэвира все еще пробирался между задними кругами людей из своей дружины; эти люди, которые по большей части на советах попросту болтают между собой, только стараясь, чтоб вышло потише, и вспоминают про то, что от них нужен голос, лишь тогда, когда «кричат согласие» вместе с теми, кто в середине, узнавая, о чем кричали (не всегда, но случается), уже после совета, — эти люди сейчас отдали бы очень многое за то, чтобы море шумело потише и ветер не так свистел в тростниках. Но какое там! Даже Гэвин, с его волчьим слухом, не мог разобрать, что говорится в середине, — что там было сказано после восторженного вопля Йолмера, — и взрыв хохота был ему понятен не больше, чем остальным. Но ему-то, конечно, показалось, что смеются над ним. Для него на свете не было вещей, которые не относились бы к Гэвину, сыну Гэвира, конечно, если уж он их замечал.

«Каанг!»

В высоком небе серокрылые клинья, казалось, торили им дорогу к Моне.

«Каанг! Каанг!»

— У меня есть что предложить совету, — сказал Сколтис. Ему не у кого было здесь просить позволения. — Корабли, которые стоят тут, на Кажвеле, кроме тех, кто не захочет, могли бы пойти к острову Мона, потому что с тамошнего монастыря может быть богатая добыча.

В первом кругу не было Гэвина, который еще раз сказал бы «нет». Мало ли кто уйдет с совета — костровой, дружинник в сторожу, капитан по делу или без дела. Совету нужно только то, чтоб никто не сказал, что он против.

— Я согласен, — сказал Сколтен.

— Я тоже, — сказал Рахт.

— Хорошее дело. Быстрое, — сказал Кормайс. — Если не будем очень возиться, времени как раз хватит сходить на Мону, а там уже можно и домой.