JК
Стража! Стража! (пер. С. Бен-Лев) :: Pratchett Terry David john
Страница: 61 из 409Сейчас она работала со сбоями и временами в сырую погоду происходили короткие замыкания. В этот момент буква F горела ярко-розовым цветом и беспорядочно помигивала.
Бодряк вырос, привыкнув к ней. Она казалась частью жизни.
Он полюбовался переливающейся игрой света на покоробившейся штукатурке, а затем поднял ногу и с силой ударил по полу, дважды.
Через несколько минут отдаленное сопение показало, что сержант Двоеточие подымается по ступенькам.
Бодряк молча считал. Двоеточие всегда делал передышку на шесть секунд после пролета, чтобы немного отдышаться.
На седьмой секунде дверь открылась. Выглянувшее из-за двери лицо напоминало полную луну.
Сержанта Двоеточие можно было бы описать как человека, который если занялся военной карьерой, то автоматически должен тяготеть к посту сержанта. Невозможно было даже представить его в чине капрала. Или, по той же причине, капитаном. Если бы он не сделал военную карьеру, то искал себе другое занятие, нечто вроде мясника; любая работа, для которой большая красная рожа и способность потеть даже в морозную погоду, была на самом деле частью требуемых условий.
Он отдал честь и с большим усилием положил на стол Бодряка грязный лист бумаги и разгладил его.
– Добрый вечер, капитан, – сказал он. – Рапорты о вчерашних происшествиях, и это. Да, вы должны четыре пенса в Чайный Клуб.
– Что там с гномом, сержант? – спросил Бодряк.
Брови Двоеточия взлетели от недоумения.
Бодряк вырос, привыкнув к ней. Она казалась частью жизни.
Он полюбовался переливающейся игрой света на покоробившейся штукатурке, а затем поднял ногу и с силой ударил по полу, дважды.
Через несколько минут отдаленное сопение показало, что сержант Двоеточие подымается по ступенькам.
Бодряк молча считал. Двоеточие всегда делал передышку на шесть секунд после пролета, чтобы немного отдышаться.
На седьмой секунде дверь открылась. Выглянувшее из-за двери лицо напоминало полную луну.
Сержанта Двоеточие можно было бы описать как человека, который если занялся военной карьерой, то автоматически должен тяготеть к посту сержанта. Невозможно было даже представить его в чине капрала. Или, по той же причине, капитаном. Если бы он не сделал военную карьеру, то искал себе другое занятие, нечто вроде мясника; любая работа, для которой большая красная рожа и способность потеть даже в морозную погоду, была на самом деле частью требуемых условий.
Он отдал честь и с большим усилием положил на стол Бодряка грязный лист бумаги и разгладил его.
– Добрый вечер, капитан, – сказал он. – Рапорты о вчерашних происшествиях, и это. Да, вы должны четыре пенса в Чайный Клуб.
– Что там с гномом, сержант? – спросил Бодряк.
Брови Двоеточия взлетели от недоумения.