JК
Недоразумение (Трагедия ошибок) :: Буало-Нарсежак
Страница: 86 из 191Скажи ему о деньгах. Сразу же. Пусть он увидит чек. Сунь ему его под нос… Но предупреждаю тебя… Он пошлет тебя ко всем чертям, потому что твоя история никуда не годится. Двойник, больной амнезией. Это чистое безумие…
Он беззвучно смеялся. Всеми своими морщинками. К концу у меня уже не было сил присутствовать на их совещаниях. Большой портрет для гостиной Мартен нарисовал без моего ведома в своей спальне по фотографиям, которые привез Франк. Когда я увидела этот портрет в первый раз, когда Жак оказался среди нас, как покойник, образ которого благоговейно хранят, между Мартеном и мной разыгралась бурная сцена. Или, вернее, вспылила я одна. Он же был абсолютно спокоен. И даже более того, он изучал меня, так через лупу рассматривают насекомое. Когда же, обессиленная, я замолчала, он сказал:
— Дорогая Жильберта, вы глубоко заблуждаетесь. Я ни о чем не прошу вас. Я вполне понимаю вашу щепетильность. Но не забывайте, эта комедия не может иметь успех. Я не препятствую Франку, раз это его забавляет. Пусть ставит свой опыт. Пусть. Меня уже больше нечего принимать в расчет…
Он хотел, чтобы я почувствовала себя виноватой. Он хотел внушить мне, что у меня не больше здравого смысла, чем у Франка, раз я принимаю всерьез то, что для него было лишь развлечением, от которого он уже устал. Начиная с этой минуты он как будто бы потерял всякий интерес этой истории. Франк снова уехал. Потом позвонил по телефону и сообщил, что подсек рыбу. Говорила с ним по телефону я.
Он беззвучно смеялся. Всеми своими морщинками. К концу у меня уже не было сил присутствовать на их совещаниях. Большой портрет для гостиной Мартен нарисовал без моего ведома в своей спальне по фотографиям, которые привез Франк. Когда я увидела этот портрет в первый раз, когда Жак оказался среди нас, как покойник, образ которого благоговейно хранят, между Мартеном и мной разыгралась бурная сцена. Или, вернее, вспылила я одна. Он же был абсолютно спокоен. И даже более того, он изучал меня, так через лупу рассматривают насекомое. Когда же, обессиленная, я замолчала, он сказал:
— Дорогая Жильберта, вы глубоко заблуждаетесь. Я ни о чем не прошу вас. Я вполне понимаю вашу щепетильность. Но не забывайте, эта комедия не может иметь успех. Я не препятствую Франку, раз это его забавляет. Пусть ставит свой опыт. Пусть. Меня уже больше нечего принимать в расчет…
Он хотел, чтобы я почувствовала себя виноватой. Он хотел внушить мне, что у меня не больше здравого смысла, чем у Франка, раз я принимаю всерьез то, что для него было лишь развлечением, от которого он уже устал. Начиная с этой минуты он как будто бы потерял всякий интерес этой истории. Франк снова уехал. Потом позвонил по телефону и сообщил, что подсек рыбу. Говорила с ним по телефону я.