JК
Умереть и воскреснуть, или Последний и-чу :: Смирнов Леонид Эллиевич
Страница: 450 из 574 – И какие острые клювы…
Старик держался за свою израненную голову. По безволосой его коже протянулась бурая дорожка мокрой пыли – на щеку стекал кровяной ручеек. Старик не спешил или не умел заговорить кровь.
– Крха-хью. Хуа-уа, – изощрялся я по-птичьи, желая произнести: «Нам очень жаль, но другого пути не было».
– Невежды! – воскликнул старик. – Трудно придумать более никудышное заклинание. Ну да ладно… Поздно сетовать о всходах, когда рис убран.
– Крх-фьюить, – пропел я, что означало: «Ваша мудрость потрясает, как и наше незнание».
– Уж никак не предполагал, что и на Севере в почете лесть. Впрочем, у вас она столь же груба, как вся ваша культура, – пробурчал старик.
Он устал стоять и опустился на корточки. Мы с Настей тем временем успели подняться на ноги и усиленно отряхивались, чистили перья.
– И что теперь прикажете делать? – обращаясь к сияющим небесам, осведомился старик. Небеса промолчали. – Вы нарушили мое самосозерцание, и я не скоро смогу вернуться к прерванному занятию. Придется вернуться в мир и… – Он замолк, словно захваченный какой-то важной мыслью. – Или вы даны мне небесным владыкой Шанди… – Снова не договорил и на сей раз молчал дольше минуты. Он посмотрел на нас пристально, сощурив и без того глаза-щелочки, покачал головой, тут же скривившись от боли. – Вы по уши в помете, юнцы. Давненько я не видал столь знатно вляпавшихся в помет. Так и быть – я верну вам первоначальный облик. Но при одном условии: три года вы будете служить мне верой и правдой.
Старик держался за свою израненную голову. По безволосой его коже протянулась бурая дорожка мокрой пыли – на щеку стекал кровяной ручеек. Старик не спешил или не умел заговорить кровь.
– Крха-хью. Хуа-уа, – изощрялся я по-птичьи, желая произнести: «Нам очень жаль, но другого пути не было».
– Невежды! – воскликнул старик. – Трудно придумать более никудышное заклинание. Ну да ладно… Поздно сетовать о всходах, когда рис убран.
– Крх-фьюить, – пропел я, что означало: «Ваша мудрость потрясает, как и наше незнание».
– Уж никак не предполагал, что и на Севере в почете лесть. Впрочем, у вас она столь же груба, как вся ваша культура, – пробурчал старик.
Он устал стоять и опустился на корточки. Мы с Настей тем временем успели подняться на ноги и усиленно отряхивались, чистили перья.
– И что теперь прикажете делать? – обращаясь к сияющим небесам, осведомился старик. Небеса промолчали. – Вы нарушили мое самосозерцание, и я не скоро смогу вернуться к прерванному занятию. Придется вернуться в мир и… – Он замолк, словно захваченный какой-то важной мыслью. – Или вы даны мне небесным владыкой Шанди… – Снова не договорил и на сей раз молчал дольше минуты. Он посмотрел на нас пристально, сощурив и без того глаза-щелочки, покачал головой, тут же скривившись от боли. – Вы по уши в помете, юнцы. Давненько я не видал столь знатно вляпавшихся в помет. Так и быть – я верну вам первоначальный облик. Но при одном условии: три года вы будете служить мне верой и правдой.