Умереть и воскреснуть, или Последний и-чу   ::   Смирнов Леонид Эллиевич

И еще… вместо стекол в двух окнах, выходящих на улицу, вставлены куски некрашеной фанеры. Выходит, уже успели выбить. Молодцы кедринцы… Долго ли камешек с земли поднять да размахнуться посильней? Так вот, значит, для чего здесь часовой – придурков городских отгонять.

Наконец я прочитал самозаговор и прошептал:

– Ну, пойдем.

И мы пошли. Солдатик с любопытством посмотрел на нашу троицу, зябко передернул плечами и, ни слова не говоря, пропустил к дому. Когда я поравнялся с ним, часовой вскинул руку к пилотке, отдавая мне честь. За кого он меня принял? Я кивнул в ответ. Мы двинулись вверх по ступеням парадной лестницы.

У входной двери я замер на мгновение. Мои пальцы взялись за медную ручку – быть может, сохранившуюся от того, старого, дома. Солдатик сверлит взглядом затылок. Надо идти. Р-раз! Скрипнули плохо смазанные петли.

Настя шагнула через порог, я – за ней. Запах свежей краски обрушился на меня, едва не свалив с ног. Первые мгновения я ничего не видел – взор застлала пелена. Брошенная тугой пружиной дверь чувствительно стукнула по спине, и я малость очухался.

Насти рядом не было. Машинально вытерев ноги о половичок, я вошел в прихожую, опустил на пол торбы, скинул с плеч тяжеленный рюкзак. И отправился искать людей.

– Есть кто живой? – спрашивал я негромко, словно боясь спугнуть этих самых живых. И не было мне ответа.

Первым делом я прошел на кухню. Сколоченные из струганых некрашеных досок стол и табуреты, две дешевые керосинки.