Банда   ::   Пронин Виктор

Повернувшись к Ерцеву, он развел руками — вот так-то, брат!

Пафнутьевпосмотрел вслед неторопливо удаляющимся операм, вздохнул протяжно, снова склонился над следом протектора.

— Повезло, тебе, Паша, с операми, — посочувствовал Худолей. — Те еще оперы.

— Да мне и с тобой повезло.

— А что я? Я в порядке! Знаешь, какой я фотограф? Нет, скажи — знаешь, какой я фотограф?

— Тебе на резкость сегодня не нужно наводить? — усмехнулся Пафнутьев.

— А, вон ты о чем... Я уже с утра, Паша, свою резкость в порядок привел.

— На заборе нашел что-нибудь?

— Ох, забыл! — Худолей трусцой побежал к забору, в который врезались утренние мотоциклисты.

— Да не по следам же! — простонал сквозь зубы Пафнутьев. — Затопчешь!

— Не боись, Паша, я их уже на пленку заснял. Не боись. Все у нас с тобой будет прекрасно. Ты даже удивишься. Преступников мы возьмем тепленькими. И одного, и второго.

— Пока я вижу только одного тепленького.

— Нехорошо говоришь. Очень нехорошо. Ведь я знаю — совесть тебя, Паша, просто замучает. Ты же спать не будешь, пока не позвонишь и прощения не попросишь за свои несправедливые слова. Но лучше не звони. Считай, что я тебя простил. И надеюсь на взаимность. Ведь я могу надеяться на взаимность?

— Конечно; Виталий. Сказал, будет, значит будет.

— Все, Паша! Бегу! Даже если на том поганом заборе ничего не найду... Да я, знаешь, что сделаю...