JК
Нувориш :: Самбук Ростислав Феодосьевич
Страница: 193 из 256Значит, договорились: будешь сидеть дома и нос не высунешь. Так?
– Опекся на молоке, на воду станешь дуть.
– Дуй, дуй, – усмехнулся полковник, – а пока ты на воду будешь дуть, мы тут покрутимся. Для общего блага.
СНОВА КЛИЕНТЫ «КАНЗАСА»
Сеньков заглянул в кабинет Лутака. От его взгляда Кузьму Анатольевича чуть не затошнило. Обругал себя последними словами: ведь еще вчера мог смыться. Договорился с Яровым и Сушинским, да и билет на самолет до Риги уже лежал в кармане.
Кузьма Анатольевич чуть не заплакал – счастье было таким близким и возможным… И надо же случиться такому…
Взгляд у Сенькова был нахальный и зловещий. Даже посмел подморгнуть Лутаку перед тем, как переступить порог кабинета. Затем спросил:
– Где товар, уважаемый Кузьма Анатольевич?
– Вы дали нам десять дней форы. Сегодня лишь девятый.
– Какая разница: девять или десять?
– Завтра должен прибыть поезд.
– Не кормите нас баснями.
– Ей бо… – Лутак поднял руку, чтобы перекреститься.
– И как вам не стыдно, господин Лутак? Не богохульствуйте.
Сеньков пропустил в кабинет не менее противных Лутаку типов – длинноносого еврея Рутгайзера и председателя акционерного общества «Радуга» Хоменко. Лутак не очень-то любил евреев и с удовольствием рассказывал антисемитские анекдоты. Но теперь типично украинская рожа Хоменко показалась ему такой же мерзкой, как и физиономия Рутгайзера. Может, даже еще более мерзкой.
– Опекся на молоке, на воду станешь дуть.
– Дуй, дуй, – усмехнулся полковник, – а пока ты на воду будешь дуть, мы тут покрутимся. Для общего блага.
СНОВА КЛИЕНТЫ «КАНЗАСА»
Сеньков заглянул в кабинет Лутака. От его взгляда Кузьму Анатольевича чуть не затошнило. Обругал себя последними словами: ведь еще вчера мог смыться. Договорился с Яровым и Сушинским, да и билет на самолет до Риги уже лежал в кармане.
Кузьма Анатольевич чуть не заплакал – счастье было таким близким и возможным… И надо же случиться такому…
Взгляд у Сенькова был нахальный и зловещий. Даже посмел подморгнуть Лутаку перед тем, как переступить порог кабинета. Затем спросил:
– Где товар, уважаемый Кузьма Анатольевич?
– Вы дали нам десять дней форы. Сегодня лишь девятый.
– Какая разница: девять или десять?
– Завтра должен прибыть поезд.
– Не кормите нас баснями.
– Ей бо… – Лутак поднял руку, чтобы перекреститься.
– И как вам не стыдно, господин Лутак? Не богохульствуйте.
Сеньков пропустил в кабинет не менее противных Лутаку типов – длинноносого еврея Рутгайзера и председателя акционерного общества «Радуга» Хоменко. Лутак не очень-то любил евреев и с удовольствием рассказывал антисемитские анекдоты. Но теперь типично украинская рожа Хоменко показалась ему такой же мерзкой, как и физиономия Рутгайзера. Может, даже еще более мерзкой.