Облава   ::   Хомченко Василий Фёдорович

На лугу возле озерца застыли два аиста. От этих мирных, веющих покоем картин на душе сделалось как-то грустно-хорошо, не хотелось вставать и не хотелось никуда идти. А идти было нужно — к председателю волостного Совета, чтобы определил на постой и пропитание.

Вдали рассыпанные хаты,

На влажных берегах бродящие стада,

Овины дымные и мельницы крылаты… —

припомнились пушкинские строки, которые Сорокин и прочёл вслух, отмечая сходство этой деревни с той, пушкинской.

Кто знает, сколько бы он ещё сидел вот так, умилённо разглядывая все вокруг — хаты, стадо красных коров, две баньки с дымами из окошек, мельницу, крылья которой вдруг ожили и медленно пошли описывать круг. А встал из-за того, что увидел миловидную женщину, вышедшую из лесу и направляющуюся к нему, к Сорокину. Невольно вскочил, торопливо стал поправлять френч, шляпу. Женщина по одежде — не крестьянка: на ней чёрная юбка и красная кофточка, на плечах кашемировый платок, обута в ботинки выше щиколоток.

— Здравствуйте! — произнесла она и остановилась. Было ей под сорок или все сорок, глаза прищурены, отчего возле них сетка морщинок. Но вот она улыбнулась и враз смыла улыбкой все эти морщинки.

Сорокин ответил ей, поклонился и, как всегда в присутствии хорошеньких женщин, смущённо опустил глаза, но тут же понял, что смешон с этим своим смущением, — не мальчишка же, поднял глаза и открыто встретил взгляд женщины.