Облава   ::   Хомченко Василий Фёдорович

— А до меня дошло, — продолжал Зорин, — что они не только в церквях изымают ценности, но и по квартирам.

— Потому что попы из церквей ценности домой перетаскали. А у трудящихся людей ничего не было отнято, — ответил Сапежка.

— Сомневаюсь я все же в этих уполномоченных.

Зорина здесь все уважали, для младших он был авторитетом: старый большевик, побывал на каторге, в ссылке, с первого дня советской власти воевал за неё на фронтах гражданской. У него именная шашка, именные золотые часы от Фрунзе с надписью: «За презрение к смерти во имя идеалов коммунизма». После тяжёлого ранения он перешёл работать в чека.

Сомнения относительно московских уполномоченных были, оказывается, и у других товарищей. Начальник Чаусской чека сказал, что ему пожаловались два еврея: у них уполномоченные отняли золотые часы и чайные ложечки.

— Не верю, — сказал Сапежка. — Полагаю, что это поклёп. Тот Сорокин не мог этого сделать.

— Послали жалобу Ленину. Вернусь в Чаусы — буду разбираться.

— Ленину? — вскочил Зейдин. — Да за такое тех жалобщиков арестовать надо.

— Ого! — оторвался от своих бумаг Усов. — Один такой крутой товарищ попробовал арестовать учителя из Климовичей. Узнал тот товарищ, что учитель послал Ленину жалобу на местные порядки, и под стражу его.