Облава   ::   Хомченко Василий Фёдорович

— В прятки играть не станем, мы откроем людям глаза, — посмотрел тот снизу вверх на Булыгу.

Из толпы прихожан послышался гневный бас:

— Дак это ж они хотят царкву снистожить!

Толпа загомонила, подалась ближе к алтарю. То ли нарочно, то ли по неосторожности пискнула, мяукнула гармошка. Булыга вскинул руку:

— Тихо, сельчане, тихо! Никаких скандалов и безобразий! — И скомандовал комсомольцам: — А ну, брысь из церкви!

Гармонист, прятавшийся за спинами комсомольцев — все же стыдно было перед деревенским людом, — первым шмыгнул к двери; за ним, опустив головы, выскользнули и остальные комсомольцы.

— Что делается, что делается, — тяжко вздохнул Ипполит, а на выдохе зашёлся частым кашлем.

Сорокин читал постановление. Оно было написано и безграмотно, и, действительно, в таких выражениях, что не только в церкви — на обычном сходе неловко было бы прочесть. Оскорблялось и все духовенство, и все без разбора верующие. Огласи его в церкви — беды не миновать.

— Ну что? — спросил Булыга у Сорокина, когда тот закончил чтение.

Сорокин протянул бумагу Булыге:

— Это… это… Да вы сами почитайте.

Лагин хотел было взять постановление.

— Я прочитаю! — выкрикнул он злобно, срываясь на визгливый фальцет.

Сорокин спрятал бумагу за спину.

— Не позволю, — сказал, сдерживая дрожь в голосе. — И попрошу для продолжения разговора выйти из церкви. — Он первым направился к двери.

— Кто вы такой? — снова сорвался на визг Лагин.