Жрецы   ::   Олди Генри Лайон

одна радость, что хоть до Трои, хоть до Меонии рукой подать! А теперь ясно: великий Геракл срок у Омфалы отбыл - и берет крепкостеную Трою!

- Геракл, - десятнику казалось, что эти слова произносит не он, а кто-то другой, - Геракл берет Трою...

- Молодец! - просиял фракиец. - Сообразительный! А Геракл - он ведь такой: если что берет, значит, берет...

Фракиец повернулся к толпе, бурлящей внизу.

- Эй, Лихас! - заорал он кому-то из своих, - ты был прав! Это Геракл! С меня выпивка!

Тот, к кому обращался фракиец - худющий как жердь парень лет двадцати, носящий народное фракийское имя Лихас - мигом соскочил наземь и затесался меж беженцев.

- Геракл! - пронзительно заверещал он, и десятнику его противный голос почему-то напомнил поездку на Ойхаллию трехлетней давности, когда десятник сопровождал Лаомедонта и сыновей к покойному басилею Эвриту. Геракл под Троей! Спасайся кто может!

- Спасайся кто может! - нестройно подхватила толпа, торопливо вливаясь в улочки, ведущие к центру города - и скоро у Скейских ворот осталась лишь стража да фракийцы.

"А кто не может?" - обреченно подумал десятник.

- Ты б командовал ворота открывать, - благодушие могучего фракийца не имело предела. - Во-он ваш Лаомедонт несется... грех царя в город не пускать.

Опомнившись, десятник рявкнул на воротных стражей, и те едва успели вытащить из пазов огромный окованный медью дубовый брус, служивший засовом - как в ворота вихрем ворвалась колесница Лаомедонта, а следом за ней еще три.