JК
Змеесос :: Радов Егор
Страница: 77 из 351Красными пальцами он сунул ее в щепки, собранные для костра, и оставил там, надеясь на большое пламя. Но резкий ветер дунул, словно злой северный дух. и ничего не получилось, и спичка погасла, и опять вокруг была только жестокая природа, без вмешательства в нее человеческого огня.
— Я знаю все, — сказал Александр Иванович. — Это я придумал Север для нас. я всегда его любил, я хотел упасть на дно северной реки, уткнуться в край океана, вмерзнуть в простор этих мрачных мест, крикнуть некое жуткое слово, обращаясь к солнцу или к богу, стать пушистым злым зверем, идущим вдаль, съесть
кита…
— Это правильно, — согласился Оно. — Еще я хочу стать дочерью вождя, или куском строганины, мерцающей под острым ножом хозяйки, накрывающей на стол… Тут вообще все сияет, и я готов сесть на вельбот, или пойти пешком умирать на полюс.
— Пойдем, — сказал Александр Иванович.
— Разведи костер и сделай рыбы, милый, а потом будет пурга, и нам предстоит конец, и никого нет рядом, и, может быть, ты — мой воображаемый друг, а я — жалкий путешественник, умирающий во льдах?
Миша Оно засмеялся и хлопнул себя по ляжкам:
— Черт возьми, во всей этой и последующей истории это, наверное, единственная вещь, способная быть истиной. Скорее всего, она и есть истина, запомни момент, дружище.
— Конечно, ты прав! — закричал Александр Иванович, зажигая еще одну спичку.
— Я знаю все, — сказал Александр Иванович. — Это я придумал Север для нас. я всегда его любил, я хотел упасть на дно северной реки, уткнуться в край океана, вмерзнуть в простор этих мрачных мест, крикнуть некое жуткое слово, обращаясь к солнцу или к богу, стать пушистым злым зверем, идущим вдаль, съесть
кита…
— Это правильно, — согласился Оно. — Еще я хочу стать дочерью вождя, или куском строганины, мерцающей под острым ножом хозяйки, накрывающей на стол… Тут вообще все сияет, и я готов сесть на вельбот, или пойти пешком умирать на полюс.
— Пойдем, — сказал Александр Иванович.
— Разведи костер и сделай рыбы, милый, а потом будет пурга, и нам предстоит конец, и никого нет рядом, и, может быть, ты — мой воображаемый друг, а я — жалкий путешественник, умирающий во льдах?
Миша Оно засмеялся и хлопнул себя по ляжкам:
— Черт возьми, во всей этой и последующей истории это, наверное, единственная вещь, способная быть истиной. Скорее всего, она и есть истина, запомни момент, дружище.
— Конечно, ты прав! — закричал Александр Иванович, зажигая еще одну спичку.