JК
2 - Герой - 2 :: Антонов Сергей
Страница: 289 из 553- Я и так буду стоять смирно, я ж имею, все-таки, какое-никакое понимание!
Ларкин совсем бросила поводья, неуклюже сползла с седла и, потирая насиженную поясницу, пошла вокруг понурившегося коня, глядя на него нехорошо.
– В жизни бы не подумал, что мне придется вас терпеть, мисс Хелен, еще и таким образом! - сказал конь, стараясь держаться к ней мордой. - Когда вы существовали в истинной плоти, мне было с вами, да, трудно, не сахарная вы, мэм, женщина, но такого, как сейчас!.. Я компьютер! - заорал внезапно конь, стуча по спекшемуся песку Невады копытами. - Да, я на вас работаю, но мне не нравится, когда на мне сидят! Я ваш секретарь, и ныне, и присно, и вовеки веков, но я не лошадь! Мэм! - Последнее "мэм" было ругательством.
– Слушай, сынок, а какого он у нас будет пола? - спросила Ларкин вкрадчиво у Нурминена.
– Мерин, - немедленно ответил Нурминен.
Ларкин засмеялась. Конь смотрел на них коровьими печальными глазами.
– Эх, люди, люди! - сказал он горько. - Я категорически протестую против такого рода насилия! - сказал он угрожающе. - Это… это обидно, в конце концов! - воскликнул он высоко.
– Да ладно, Ксавериус. Расслабься, - произнес Нурминен. Конь мгновенно, с явным облегчением рассыпался на блестящие информационные сгустки, маленьким торнадо поднялся в воздух и исчез где-то возле солнца. - Хотя и пора тебя уже чистить. Надо же, обидно ему… Оставайся над формой, - крикнул вдогонку Нурминен. - В пределах досягаемости!
– Что я знаю о человеческом юморе, - сказал невидимый Ксавериус отовсюду, - так это то, что он глуп. Профессор, вы разрешите апеллировать к вам? Я давно заметил, что мэм Ларкин весьма прислушивается к вашему мнению.
Ларкин совсем бросила поводья, неуклюже сползла с седла и, потирая насиженную поясницу, пошла вокруг понурившегося коня, глядя на него нехорошо.
– В жизни бы не подумал, что мне придется вас терпеть, мисс Хелен, еще и таким образом! - сказал конь, стараясь держаться к ней мордой. - Когда вы существовали в истинной плоти, мне было с вами, да, трудно, не сахарная вы, мэм, женщина, но такого, как сейчас!.. Я компьютер! - заорал внезапно конь, стуча по спекшемуся песку Невады копытами. - Да, я на вас работаю, но мне не нравится, когда на мне сидят! Я ваш секретарь, и ныне, и присно, и вовеки веков, но я не лошадь! Мэм! - Последнее "мэм" было ругательством.
– Слушай, сынок, а какого он у нас будет пола? - спросила Ларкин вкрадчиво у Нурминена.
– Мерин, - немедленно ответил Нурминен.
Ларкин засмеялась. Конь смотрел на них коровьими печальными глазами.
– Эх, люди, люди! - сказал он горько. - Я категорически протестую против такого рода насилия! - сказал он угрожающе. - Это… это обидно, в конце концов! - воскликнул он высоко.
– Да ладно, Ксавериус. Расслабься, - произнес Нурминен. Конь мгновенно, с явным облегчением рассыпался на блестящие информационные сгустки, маленьким торнадо поднялся в воздух и исчез где-то возле солнца. - Хотя и пора тебя уже чистить. Надо же, обидно ему… Оставайся над формой, - крикнул вдогонку Нурминен. - В пределах досягаемости!
– Что я знаю о человеческом юморе, - сказал невидимый Ксавериус отовсюду, - так это то, что он глуп. Профессор, вы разрешите апеллировать к вам? Я давно заметил, что мэм Ларкин весьма прислушивается к вашему мнению.