Star Wars: Эпизод IV. Новая надежда   ::   Лукас Джордж

Он с тревогой посмотрел в коридор, куда ушел Люк, и прошептал:

– Этого-то я и боюсь.

***



Люк взбежал по лестнице и, загребая ногами песок, поднялся на бархан. Он глядел на двойной закат, на то, как за далекие дюны медленно уплывают солнцаблизнецы Татуина. В меркнущем свете песок подернулся золотом, залился горящим ало-оранжевым сиянием, а потом подступившая ночь отправила яркие краски дня спать до утра. Пройдет совсем немного времени, и на этих безжизненных песках впервые взойдут зеленые ростки, и бывшие пустоши взорвутся яркими цветами и буйной зеленью.

При этой мысли Люка должна была бы охватить дрожь нетерпения. Он должен бы трепетать от предвкушения - его дядя не раз рассказывал, какой он испытывает душевный подъем, когда близится жатва. А Люк не ощущал в себе ничего, разве только необъятную равнодушную пустоту. Его даже нисколько не волновала перспектива впервые в жизни заработать кучу денег. Да и что можно сделать в Анкорхаде с деньгами, пусть их даже гора? По большому счету, к чему они на Татуине?

Части его души - и эта часть все росла и росла, охватывая все его «я» - все больше и больше не давало покоя странное чувство: будто чего-то не успел сделать, чего-то не совершил. И это чувство, подчас возникающее в юных сердцах, почему-то - и причин тому Люк не понимал - мучило его намного сильнее, чем его друзей.

Липа коснулось прохладное касание ветерка, а ночной холодок, поползший по дюнам, вполз под штанины.