Эфиоп, или Последний из КГБ. Книга I   ::   Штерн Борис Гедальевич

Клык чудища отдали в палеонтологический музей, где он затерялся в запасниках, пустая зеленая сулея заняла почетное место в музее историческом как величественный памятник быта времен До-Запорожской Сечи, а метлу за ненадобностью археологи отбросили в сторону. И зря. От. Проходчики с Берковичем, когда академик уехал и солнце село, увидели с пьяных глаз, как метла подпрыгнула, от, и запрыгала-запрыгала на палке к Днепру. У самой воды заколебалась, потрогала – холодная ли вода, потом вдруг завертелась пропеллером, взлетела невысоко над водой – «нызэнько-нызэнько», – совершила перелет через Днепр (а ведь «не всякая птица»!) и скрылась в зарослях кустарника Трухапова острова…" Гайдамака и вторую страницу отправил но назначению.

От негров же на память ничего не осталось. Впрочем, через месяц Элка принесла несвежую «Гуляйградскую правду» с заметкой о том, что в больнице «Скорой помощи» умер камерунский негр без прописки с фамилией Гайдамакайя, которого привезли пожарники с белой горячкой («У кого горячка-у негра или у пожарников? У негра, наверно, должна быть черная горячка? У пожарников – красная?» – подумала Элка), сняв его с края крыши Гуляйградского Драматического театра (ГДТ – «гыдота», как называли свой театр гуляйградцы), когда африканец в шапке-ушанке изображал из себя Отелло и кричал собравшемуся внизу пароду:

Я – царской крови и могу пред ним

Стоять как равный, не снимая шапки.

Народ аплодировал и кричал:

– Давай еще!

– Читаю стихи! – кричал негр.

– Давай! – отвечал гуляйградский народ.