Эныч   ::   Комарницкий Евгений

Сгруппировавшаяся ромбом команда Волохонского, пробивается к буфетной стойке, где и отвоевывает себе место. Возле них возникает дед Кондрат, протягивая несвежий пустой стакан. С другой стороны продирается старуха Лукерья, с зажатым в руке черным стаканом.

— Мой чистый, — плачет она. — Бутылочки мне отдадите. Коля берет оба стакана. Старик ловит Лукерью за горло, та, в свою очередь, ухватывает в пучок его редкие седые волосины, после чего оба падают и, свившись клубком, укатываются в гущу танцующих.

— Да, дядя Лука, это тебе не дядьки валять, — проводив клубок взглядом, говорит Коля. — Конкуренция. Рынок. Борьба за место под солнцем.

Оперевшись на плечи Евгения и Александра, как на брусья, Коля вытягивает шею и устремляет свой взор в сторону всеобщего] притяжения зала.

На эстрадной площадке, на самой ее середине, в кресле-ракушке из сикоморового дерева, восседает виновник разудалого торжества — Виктор Вильямович Молекула! Одетый в белые брюки, золотисто-синий распахнутый пиджак оксфордского яхтклуба и; малиновую войлочную шапочку-сванку, он с внимательным дружелюбием взирает на огнедышащее веселье зала. Обступившая его фалангой свита состоит из двух десятков круто сложенных молод-цев в кожаных куртках и девицы с кипенной косой и в папахе, опирающейся своим ладным станом на четырехгранную пятиярусную пластмассовую колонну розового портвейна. Разбросанными кубами, тускнеют в глубине эстрады несколько опорожненных ящиков.

Коля напрягается.