Эныч   ::   Комарницкий Евгений

Прикусивший язык Коля с испуганной надежд дой смотрит на Евгения и Александра. Находит в глазах у одного железо, у другого — лед. Колина рука прыгает в карман и выдергивает червонец.

— Вот, дядя Лука, держи. Но это мои десять рублей. Мне их Эдуард Иванович за чистосердечное поведение выдал. Я даже за них в ведомости расписался… А ты!.. Неужто и впрямь поверил, что Коля Кувякин тебя заложить может! Тем более, ты ему жизнь спас! Давай сюда бутылку!

Взяв протянутую Кувякиным купюру и проверив ее на свет, лейтенант удовлетворенно посылает руку за бутылкой.

— Отдавай бутылку, дядя, мне сегодня выпить надо! Эх! Эх! — между Волохонским, курсантами и Кувякиным резво протискивается сутуловатый, с буравящей воздух головой, человек с бородою-лопатой, вертится и уходит в толпу.

Коля, наполнив придавленные к животу стаканы и зажав «ноль-восемь» между ног, широко улыбаясь, подносит один стакан лейтенанту.

— Я, дядя Лука, от природы не жадный, ты не подумай, — приняв свою порцию, он достает из-за пазухи прихваченный с генеральской дачи бутерброд. — Но жизнь всякому научит. Я когда у вас в подвале сидел, мне ни одна скотина ведь и граммули не поднесла. А как ведь хотелось, если б кто знал… Давай, дядя Лука, не смущайся, хряпни двести пятьдесят для начала.

Волохонский смотрит на курсантов, окидывает взглядом зал и, помявшись, соглашается.

— Уговоил. Мы выпьем для конспияции.