JК
Триумф великого комбинатора, или Возвращение Остапа Бендера :: Леонтьев Борис
Страница: 56 из 365В скором времени оно скрылось в тупикеСоциалистической мечты и через полчаса вынырнуло из темноты подворотни на Центральную площадь. Уткнувшись в постамент памятника основоположнику научного коммунизма, Ираклий Давыдович, наконец, очнулся от нежнейшего тет-а-тет со следователем Ишаченко, возвел на бронзового Маркса глаза, полные слез, и пробубнил: «Нелюди!»
Через час партиец доковылял до Студенческого переулка.
Горели окна студенческого общежития немешаевского техникума. Слышался гитарный перезвон. Студенты асфальтно-топтального факультета резвились вовсю. Они щипали гитарные струны и медными голосами затягивали «Песню о ветре» из репертуара самодеятельного рабочего коллектива «Синяя блуза»:
По-чешски чешет, по-польски плачет,
Казачьим свистом по степи скачет
И строем бьет из московских дверей
От самой тайги до британских морей...
Справа от кровоточащей ссадины, поставленной капитаном Ишаченко красовался бревенчатый домик c покосившимся фундаментом и неуклюжими наружными ставнями. Это было жилище Суржанского. Ираклий Давыдович, помедлив секунду у ворот, нырнул во двор. Через пять минут он уже спал тяжелым сном несчастного человека, которому ужасно не повезло в жизни.
Тем временем сквозь сверхмощное студенческое «У-p-p-а!» и декларативное «Так пусть же Красная сжимает властно...» иногда было слышно, как стучали плоские кровли, колыхались латаные крыши домов, раскачивались ветхие заборы.
Через час партиец доковылял до Студенческого переулка.
Горели окна студенческого общежития немешаевского техникума. Слышался гитарный перезвон. Студенты асфальтно-топтального факультета резвились вовсю. Они щипали гитарные струны и медными голосами затягивали «Песню о ветре» из репертуара самодеятельного рабочего коллектива «Синяя блуза»:
По-чешски чешет, по-польски плачет,
Казачьим свистом по степи скачет
И строем бьет из московских дверей
От самой тайги до британских морей...
Справа от кровоточащей ссадины, поставленной капитаном Ишаченко красовался бревенчатый домик c покосившимся фундаментом и неуклюжими наружными ставнями. Это было жилище Суржанского. Ираклий Давыдович, помедлив секунду у ворот, нырнул во двор. Через пять минут он уже спал тяжелым сном несчастного человека, которому ужасно не повезло в жизни.
Тем временем сквозь сверхмощное студенческое «У-p-p-а!» и декларативное «Так пусть же Красная сжимает властно...» иногда было слышно, как стучали плоские кровли, колыхались латаные крыши домов, раскачивались ветхие заборы.