JК
Искушение богини :: Гейдж Паулина
Страница: 507 из 665Комната наполнилась тишиной ожидания. Она чуть слышно вздохнула, пошевелилась на подушках, ленточки ее головного убора то и дело взлетали и опускались от горячих дуновений ветерка.
Наконец он посмотрел ей в лицо.
– Нет, мне не трудно. Но, ваше величество, теперь вы царь. И по-моему, теперь ваша очередь говорить первой, а не моя, ибо, хотя я больше не боюсь насмешек, я все же опасаюсь, что мои слова могут не коснуться слуха, притупившегося теми годами, о которых вы говорили.
– Ах, Сенмут, – тихо сказала она ему, – зачем мы жонглируем словами, точно пытаемся отдалить что-то другое? Разве ты не знаешь, что всю жизнь для меня существовал лишь один мужчина, которому была отдана моя любовь и которого буду любить до самой смерти?
И она порывисто схватила его за руки, подняла их к своему лицу и уткнулась в его ладони, целуя их.
Он склонился над ней.
– Теперь моя очередь слушать, – сказал он. – Говори же, Хатшепсу, говори!
Она застонала, уронила его руки себе на колени и, точно слепая, потянулась к его лицу.
– Я люблю тебя, Сенмут, люблю. Я жажду принадлежать тебе. Мое тело рвется к тебе; моя душа тоскует без тебя. Вот я унизилась перед тобой, готовая принять твою любовь, твой гнев или твое безразличие. Я готова. Обними же меня!
Ее пальцы затрепетали на его веках, щеках, и она заплакала.
Наконец он посмотрел ей в лицо.
– Нет, мне не трудно. Но, ваше величество, теперь вы царь. И по-моему, теперь ваша очередь говорить первой, а не моя, ибо, хотя я больше не боюсь насмешек, я все же опасаюсь, что мои слова могут не коснуться слуха, притупившегося теми годами, о которых вы говорили.
– Ах, Сенмут, – тихо сказала она ему, – зачем мы жонглируем словами, точно пытаемся отдалить что-то другое? Разве ты не знаешь, что всю жизнь для меня существовал лишь один мужчина, которому была отдана моя любовь и которого буду любить до самой смерти?
И она порывисто схватила его за руки, подняла их к своему лицу и уткнулась в его ладони, целуя их.
Он склонился над ней.
– Теперь моя очередь слушать, – сказал он. – Говори же, Хатшепсу, говори!
Она застонала, уронила его руки себе на колени и, точно слепая, потянулась к его лицу.
– Я люблю тебя, Сенмут, люблю. Я жажду принадлежать тебе. Мое тело рвется к тебе; моя душа тоскует без тебя. Вот я унизилась перед тобой, готовая принять твою любовь, твой гнев или твое безразличие. Я готова. Обними же меня!
Ее пальцы затрепетали на его веках, щеках, и она заплакала.