Леди в наручниках   ::   Голдсмит Оливия

Я почувствовала боль, которая всегда сжимает сердце, когда я вспоминаю своих девочек. С годами она не становится слабее.

— Лучше всего сказать Хардинг, что Кристина заболела, — решила я. — И тогда ее оставят с матерью.

Тереза растерянно посмотрела на меня, потом на Кристину.

— Да этот ребенок — воплощение здоровья! — воскликнула она.

— Больные дети не всегда плохо выглядят, — возразила я. — И вообще, я так понимаю, что Хардинг ухватится за любой предлог, чтобы не отдавать Кристину. Мы просто дадим ей повод.

— Но тогда девочку осмотрит врач, и все раскроется. Разве врача можно обмануть? — наивно сказала Зуки.

Я только фыркнула:

— Запросто! Ребенок же не разговаривает, а мы можем сказать, что она кашляла ночью, или что у нее была температура, или понос.

Тереза покачала головой.

— Ну, не знаю… — протянула она.

— Тереза, — сердито сказала я, — мы должны хотя бы попытаться. Девочка еще совсем крошечная, ей нужна мать. Это преступление — разлучать их. Мы это знаем, и Гвен это знает. Так что пошли!

Мы вызвали Маубри и сказали, что готовы. Она выпустила нас из блока, и мы медленно пошли по коридору. Зуки плакала не переставая.

— Хватит, — сказала я ей. — Ты должна вести себя так, словно ни о чем не догадываешься. Лучше подумай, что ты скажешь о болезни Кристины.

Но Зуки только хлюпала носом. Вслед за ней заплакала Кристина, да и у Терезы глаза были на мокром месте. Такими вот несчастными мы и вошли в кабинет Гвен. Вошли и остановились в удивлении.