Леди в наручниках   ::   Голдсмит Оливия

Зуки качала Кристину и пела:

— Мы идем домой, детка. Мы идем домой.

А Хардинг взахлеб рассказывала о том, чего добилась Дженнифер.

— Она получила для вас полное помилование. Это значит, что вы сможете общаться на свободе сколько захотите. И вы не будете находиться под наблюдением, и вам не нужно будет отчитываться за свое поведение. А теперь идите, соберите свои вещи и возвращайтесь в контору.

Тут я испугалась по-настоящему, а Зуки спросила:

— Значит, нас отпустят прямо сейчас?

Хардинг засмеялась:

— Вы больше не заключенные и не имеете права находиться на территории тюрьмы.

После этих слов у меня подкосились ноги, я посмотрела на подруг, но их лица расплылись у меня перед глазами.

Очнулась я на полу. Гвен держала у моего носа ватку, от которой резко и неприятно пахло. Мне помогли встать, но я плохо держалась на ногах и не могла говорить.

— Пойдем, Мовита, — сказала Тереза. — Пойдем собираться. Я тебе помогу.

Гвен обняла меня.

— Все будет хорошо, Мовита, — уговаривала она меня, как ребенка. — Не беспокойся ни о чем, все будет просто замечательно. Возьми свои вещи и возвращайся сюда.

Я молча кивнула, и мы пошли обратно в камеру. И тут я зарыдала. Как будто слезы, которые я сдерживала все эти годы, прорвали плотину и полились мощным потоком. В камере Тереза начала разбирать свое барахло, а я беспомощно опустилась на койку. Слезы кончились, но навалилась ужасная слабость.