Любовь и ярость   ::   Хэган Патриция

Когда женщины подошли поближе, он заметил неодобрительную гримасу на лице старшей монахини и невольно подумал, было ли время, когда она выглядела не такой хмурой, или опущенные уголки рта и жесткое выражение напряженного лица просто отражали суровый нрав, присущий ей от природы?

Дани торопливо вскочила, заметив приближающихся монахинь. Покорно склонив голову, она робко прошептала:

– Матушка!

Монахини замерли в двух шагах от молодых людей, и вдруг настоятельница шагнула вперед, остановилась прямо перед склонившейся в почтительном поклоне Дани и метнула на нее разъяренный взгляд.

– Ты погрешила против святого устава нашей обители, дочь моя, и я вынуждена пожаловаться на тебя епископу, – сурово произнесла она. – Пусть он решит, как следует поступить с тобой. – Она перевела дыхание и взглянула на девушку, чтобы убедиться, что та уже достаточно напугана ее словами. – Возможно, тебе прикажут покинуть монастырь – ведь ты нарушила данный тобой обет отрешиться от всего земного и посвятить себя Господу!

Но, похоже. Дани было не так-то легко испугать.

– Матушка, – почтительно, но твердо произнесла она, – это мой брат, с которым мы не виделись почти четырнадцать лет. Он приехал просить меня о помощи, и я…

– Это ничего не значит! – сурово оборвала ее монахиня. – Ты дала обет отрешиться от мира, а стоило этому молодому человеку ворваться в церковь и позвать тебя, так ты забыла обо всем! А тебе бы следовало опасаться его, как самого сатаны!

– Матушка, – не выдержал Колт, – я, конечно, не самый примерный христианин, но тем не менее мне не очень-то приятно, когда вы сравниваете меня с сатаной! И если уж кто-то виноват в случившемся, так это я.