JК
Любовь и ярость :: Хэган Патриция
Страница: 408 из 480Дани поступила, как любой человек на ее месте.
Лицо матери-настоятельницы побагровело от ярости, и она истошно завопила:
– Немедленно убирайтесь, молодой человек! Чтобы и духу вашего здесь не было!
Колт уже собрался было ответить, как вдруг почувствовал, что дрожащие пальцы Дани стиснули его руку.
– Тебе лучше уйти, Джон Тревис, а то будет еще хуже.
Ему очень хотелось хоть еще раз на прощание обнять сестру, но мысль о том, что эти чудовища будут преследовать ее, заставила его отступить. Он тяжело вздохнул:
– Не волнуйся. Дани, я все объясню отцу. По крайней мере теперь он будет знать, что ты ни в чем не виновата, и поймет…
– Ничего вы не передадите! – Голос настоятельницы сорвался на визг. – Я запрещаю вам разговаривать с вашей сестрой! Понимаете, запрещаю!
Колт поймал себя на шальной мысли, что мир ничего не потерял, когда эта старая мегера решила посвятить себя Богу.
Повезло, наверное, какому-то бедняге, ведь жизнь с ней на земле похуже, чем ад после смерти. Нет ничего дурного в том, что человек хранит верность данным обетам, но неужели же любовь к Христу должна непременно исключать жалость и сострадание к людям?!
Но вряд ли имело смысл обсуждать это с настоятельницей, которая в этот момент была больше похожа на огнедышащего дракона, чем на кроткую овечку Христову. Да и Дани это вряд ли поможет, а вот навредит наверняка.
Лицо матери-настоятельницы побагровело от ярости, и она истошно завопила:
– Немедленно убирайтесь, молодой человек! Чтобы и духу вашего здесь не было!
Колт уже собрался было ответить, как вдруг почувствовал, что дрожащие пальцы Дани стиснули его руку.
– Тебе лучше уйти, Джон Тревис, а то будет еще хуже.
Ему очень хотелось хоть еще раз на прощание обнять сестру, но мысль о том, что эти чудовища будут преследовать ее, заставила его отступить. Он тяжело вздохнул:
– Не волнуйся. Дани, я все объясню отцу. По крайней мере теперь он будет знать, что ты ни в чем не виновата, и поймет…
– Ничего вы не передадите! – Голос настоятельницы сорвался на визг. – Я запрещаю вам разговаривать с вашей сестрой! Понимаете, запрещаю!
Колт поймал себя на шальной мысли, что мир ничего не потерял, когда эта старая мегера решила посвятить себя Богу.
Повезло, наверное, какому-то бедняге, ведь жизнь с ней на земле похуже, чем ад после смерти. Нет ничего дурного в том, что человек хранит верность данным обетам, но неужели же любовь к Христу должна непременно исключать жалость и сострадание к людям?!
Но вряд ли имело смысл обсуждать это с настоятельницей, которая в этот момент была больше похожа на огнедышащего дракона, чем на кроткую овечку Христову. Да и Дани это вряд ли поможет, а вот навредит наверняка.