Подпасок с огурцом   ::   Лаврова Ольга

В двадцатых годах в Польше жил один художник, который время от времени делал прелестных «Рубенсов», –начинает со вкусом рассказы­вать Боборыкин. – Варианты, эскизы и свои оригинальные сюжеты. Парочку я видел – гениальная имитация. И вот некий пан-ловкач подбил его на солидного, масштабного «Рубенса». Затем холст записали, нарочно кое-как, и повезли за границу. И таким же манером таможенников взяло сомнение. Технику тогда не применяли, раскрыли картину, глядят – Рубенс! Скандал, газетная шумиха, сенсация. Неизвестное полотно Рубенса пытались тайно вывезти из страны! Картину, естественно, завернули обрат­но, ловкача всячески срамили, а ему того и надо. Он стал признан­ным обладателем Рубенса. И пока правда не выплыла наружу, продал его за баснословную сумму.

– А помнишь старичка, который в Столешниковом приходил просить на опохмелку?

– Еще бы! – Боборыкин оборачивается к Альберту. – Класси­ческий был специалист по голландцам. Пока не спился, пек их как блины, один к одному. Он говаривал, что в любой галерее мира есть его голландец. И действительно – есть.

Муза бережно собирает на поднос хрупкую посуду и выносит ее из комнаты. Слышится телефонный звонок, отдаленный голос Музы, взявшей трубку, затем она появляется в дверях.

– Папа, Цветков.

Боборыкин выходит.

– На прошлой неделе тебя опять видели в ресторане с женщи­ной, – горестно говорит Муза, продолжая прибирать.

– Да? В каком? – невозмутимо интересуется Альберт.

– В «Славянском базаре».

– Тебя дезинформировали, дорогая.