Подпасок с огурцом   ::   Лаврова Ольга

В «Славянском базаре» я был не с женщиной – с девицей. С этакой дурочкой в стадии молочно-восковой спелости. К сожалению, выяснилось, что ни на что путное она не годится. На беспутное – тем более.

Муза в ярости.

– Проверил?

– Не привязывайся с глупостями. В рестораны я хожу потому, что дома нечего жрать. Мы едим на бесценном фарфоре и хруста­ле позолоченными вилками и ложками. Но что мы едим? Консер­вы, бутерброды, бесконечные яички всмятку, хорошо, если мага­зинные котлеты. Я всегда голодный. Я пережил ленинградскую блокаду! Как мы мерзли… Как мы боялись… Как голодали… Тебе не понять, ты была в тылу. А я хронически голодный.

– Но папа тоже перенес ленинградскую блокаду и очень уме­рен в еде.

– Ему легко быть умеренным. А мне нужно! Я на все жадный: жратва, деньги, женщины, удовольствия. Папа… У него уже пере­ходный возраст. С этого света на тот.

– Не смей так говорить!

Разгневанная Муза выскакивает из комнаты. Входит Боборы­кин.

– Снова ее дразнишь?

– Когда баба влюблена в мужа и ревнует двадцать лет подряд – это уже ля-ля, сплошной юмор, Анатолий Кузьмич.

– Юмор, что влюблена в тебя , Альберт.

Их прерывает звонок в дверь. Альберт выходит и через корот­кое время возвращается с пожилым добродушным человеком – Вешняковым, неся за ним упакованную картину.

– Кого вижу! – восклицает Боборыкин.

Друзья обнимаются.

– Муза, иди сюда! – зовет Боборыкин.

Появляется Муза.