JК
Мой темный принц :: Росс Джулия
Страница: 93 из 472Ты можешь сделать нечто куда болееграндиозное, чем все, что ты до сих пор делала для Раскалл-Сент-Мэри. Ты можешь продолжать жалко влачить свои дни в глуши Норфолка, а можешь на день или два выйти на мировую арену…
Дрозд испуганно выскочил из кустов – за ним гналась бездомная кошка. Пенни кожей ощутила и страх, и возбуждение птицы, и этот взволнованный, безумный полет в полные неизвестности небеса, где ее вполне мог поджидать орел. Кошка села и принялась вылизываться, скрывая под равнодушием свое разочарование.
Поток ее собственных – и материнских – слез словно унес с собой все чувства, за исключением присущего ей бесстрастного юмора.
– Он назвал меня реформатором.
И это, с грустью подумала она, единственный настоящий соблазн из всех, которые предлагает ей данная ситуация.
– Он согласился с тем, что мы с тобой можем переписываться.
– Ты на целый месяц оставишь меня с этим человеком одну, без компаньонки, только потому, что знала его, когда он был мальчишкой? Как ты можешь, мама!
По дороге простучали копыта, сосед возвращался домой. Пенни улыбнулась и помахала ему рукой, будто это был совершенно обычный день, будто она могла закрыть глаза и навсегда отгородиться от всего, что случилось.
Мать остановилась в дверях с подносом в руках. В голубых глазах плескалась тревога.
– Это единственное, что меня волнует.
Дрозд испуганно выскочил из кустов – за ним гналась бездомная кошка. Пенни кожей ощутила и страх, и возбуждение птицы, и этот взволнованный, безумный полет в полные неизвестности небеса, где ее вполне мог поджидать орел. Кошка села и принялась вылизываться, скрывая под равнодушием свое разочарование.
Поток ее собственных – и материнских – слез словно унес с собой все чувства, за исключением присущего ей бесстрастного юмора.
– Он назвал меня реформатором.
И это, с грустью подумала она, единственный настоящий соблазн из всех, которые предлагает ей данная ситуация.
– Он согласился с тем, что мы с тобой можем переписываться.
– Ты на целый месяц оставишь меня с этим человеком одну, без компаньонки, только потому, что знала его, когда он был мальчишкой? Как ты можешь, мама!
По дороге простучали копыта, сосед возвращался домой. Пенни улыбнулась и помахала ему рукой, будто это был совершенно обычный день, будто она могла закрыть глаза и навсегда отгородиться от всего, что случилось.
Мать остановилась в дверях с подносом в руках. В голубых глазах плескалась тревога.
– Это единственное, что меня волнует.