Повесть об уголовном розыске (Рожденная революцией)   ::   Нагорный Алексей Петрович

Трепанов стоял у окна и смотрел на колонну грузовиков. На переднем колыхалось красное полотнище: «Все на защиту революции!» Сквозь шум моторов слышалось дружное, уверенное пение: «Мы смело в бой пойдем за власть Советов». Трепанов отошел от окна, сел за стол. Напротив, на табуретке, привинченной к полу, сидел Плавский.

— Вот что, — сказал Трепанов. — Даже с такими, как вы, я считаю себя обязанным быть честным до конца. Нам нужен Кутьков. Но выдадите вы его или не выдадите, — шансов на жизнь у вас практически нет.

— Тогда какой же смысл мне его выдавать? — усмехнулся Плавский. — Впрочем, за откровенность — спасибо.

Трепанов не отводил взгляда от прищуренных глаз Плавского.

— Простой смысл. Если вы поможете задержать Кутькова, — суд примет это во внимание. И тогда кто знает. Какой-то мизерный шанс у вас все же может появиться.

— Какой суд? — Плавский сжал губы. — Вы что, идиотом меня считаете? У вас раз-два — и в дамки. Это первое. И второе: я вас ненавижу. Вашу Советскую власть я буду жечь, душить и вешать, покуда жив. А насчет Кутькова — он быдло, хам, но он ваш лютый враг, и я его не выдам. Расчета нет, това-арищ начальник, — почти пропел Плавский.

— Здесь записано, что вы происходите из мещан города Саратова, — продолжал Трепанов. — Однако у меня складывается впечатление, что ваш социальный корень в другом месте рос… Я ошибся?

— Не все ли вам равно, кого ставить к стенке? — вздохнул Плавский. — Ну — мещанин. Ну — дворянин. Камергер, наконец.