JК
Повесть об уголовном розыске (Рожденная революцией) :: Нагорный Алексей Петрович
Страница: 404 из 749Чеботарев решил за ней посмотреть. Вашего сыскаря он узнал. И решил не рисковать.
— А как вы сами относитесь к смерти дочери? — спросила Маруська.
Ровский посмотрел на нее холодными глазами:
— Я сожалею. Но дело есть дело. Меня расстреляют?
— Что, есть сомнения на этот счет? — не выдержал Витька.
— Да… Не сбылась мечта, — вздохнул Ровский. — Все суета сует и всяческая суета.
— И томление духа, — кивнул Коля. — Там еще одна мудрая мысль есть: «Не собирайте себе сокровищ…» Не помните?
— Вот оттого, что забыл, оттого и погиб, — сказал Ровский.
— Да не оттого, — усмехнулся Витька. — Что вы написали в записке, которую передали Пермитину у «Спаса на крови»?
— Что написал? — переспросил Ровский, и в глазах у него промелькнуло плохо скрытое торжество. — А ничего-с! Меня расшлепаете и хозяина — тоже… А денег вам не видать!
Наступил шестой день. Был трескучий февральский мороз, трамвайные провода на Невском обросли мохнатым инеем. Последние двадцать четыре часа Коля не покидал стен управления.
На совещании у Бушмакина старший группы наблюдения доложил, что Пермитин сутки никуда не выходит, — только дворника посылал за хлебом, колбасой и водкой. Два часа назад бывший владелец завода внезапно засуетился, начал собирать вещи.
— Придется его арестовать, — сказал Бушмакин.
— А деньги? — спросил Коля. — Вы же хорошо знаете эту публику.
— А как вы сами относитесь к смерти дочери? — спросила Маруська.
Ровский посмотрел на нее холодными глазами:
— Я сожалею. Но дело есть дело. Меня расстреляют?
— Что, есть сомнения на этот счет? — не выдержал Витька.
— Да… Не сбылась мечта, — вздохнул Ровский. — Все суета сует и всяческая суета.
— И томление духа, — кивнул Коля. — Там еще одна мудрая мысль есть: «Не собирайте себе сокровищ…» Не помните?
— Вот оттого, что забыл, оттого и погиб, — сказал Ровский.
— Да не оттого, — усмехнулся Витька. — Что вы написали в записке, которую передали Пермитину у «Спаса на крови»?
— Что написал? — переспросил Ровский, и в глазах у него промелькнуло плохо скрытое торжество. — А ничего-с! Меня расшлепаете и хозяина — тоже… А денег вам не видать!
Наступил шестой день. Был трескучий февральский мороз, трамвайные провода на Невском обросли мохнатым инеем. Последние двадцать четыре часа Коля не покидал стен управления.
На совещании у Бушмакина старший группы наблюдения доложил, что Пермитин сутки никуда не выходит, — только дворника посылал за хлебом, колбасой и водкой. Два часа назад бывший владелец завода внезапно засуетился, начал собирать вещи.
— Придется его арестовать, — сказал Бушмакин.
— А деньги? — спросил Коля. — Вы же хорошо знаете эту публику.