Повесть об уголовном розыске (Рожденная революцией)   ::   Нагорный Алексей Петрович

Он традиционноисполнил «Кис оф файер», и зал сразу же наполнился танцующими. Савельева равнодушно ковыряла вилкой в тарелке с салатом.

— А вообще-то обидно, Травкин, — вдруг сказала Маруська. — У людей — танцы, а у нас?

— Должность такая, — философски заметил Травкин. — Кому что. А вот вы, Мария Гавриловна, не жалеете, что жизнь нашему делу отдали? Я о чем? Вы — красивая женщина, у вас должно быть пятеро детей, не меньше, и муж всем на зависть. Верно я говорю? — Травкин был добрым человеком, но особой деликатностью не отличался.

— Верно, — кивнула Маруська. — Очень даже верно, я с тобой согласна. Одним утешаюсь: может, моя работа десятерым женщинам живых мужей сохранила, семью и детей! Стоит этого моя несостоявшаяся личная жизнь? Как считаешь, Травкин?

— Да с лихвой! — Травкин понял, что больно задел Маруську, и попытался свести на нет свои неосторожные слова. — Я к чему сказал? К тому, что я лично уважаю вас больше всех!

Мимо Савельевой прошел чернявый официант, приостановился на мгновение, что-то сказал. Савельева ответила. Они разговаривали тихо, так, что слов нельзя было разобрать, но Маруська вдруг напряглась и встала:

— Травкин, помнишь, что Коля говорил про чернявого? Иди в коридор. Если Савельева сейчас выйдет, посмотри, с кем будет разговаривать. Сам не сможешь — нашим намекни. — Маруська подошла к Савельевой, улыбнулась: — Спичечки не найдется, барышня? — Прикурила, тихо спросила: — Ну, ничего? Молчи, вижу, что ничего.