Повесть об уголовном розыске (Рожденная революцией)   ::   Нагорный Алексей Петрович

А у меня — такой… — Она заплакала…

— Да что вы, — растерялся Виктор. — Не плачьте, неудобно. — Он достал платок и начал торопливо и неумело вытирать ей глаза. — Пойдемте, я провожу вас.

— Нет! — Она протянула ему ключи. — Я не пойду. Я не должна. Вы очень добрый человек, но я не могу. Вы не беспокойтесь: я приду через три дня, я не убегу. — Она горько усмехнулась. — Зачем? И куда?

— А жить? Жить где будете? — заволновался Виктор. — Нет, я вас не отпущу. Глупости все это. Хороший человек ни про вас, ни про меня ничего худого не подумает и не скажет. А на плохих — плевать! Верно я говорю?

— Верно, — улыбнулась она сквозь слезы. — Скажите, у вас все умеют так убеждать?

— Все, — Виктор взял ее под руку.

Рано утром оперативники собрались в кабинете Кондратьева.

— Все так сложилось, — сказал Коля, — что Хвылин и Борецкий уже ничего нам об украденных вещах сообщить не могут, а у нас нет даже приблизительных данных, где их искать, эти кольца и браслеты. Заключение экспертизы — чья кровь на ботинке, чей ботинок и чьи отпечатки пальцев на ружье, из которого был убит Агеев, — это, честно говоря, последнее, на что я рассчитываю. Где товарищ Кондаков?

— Еще не приходил, — доложил Воронцов. — А почему вы так ждете этой экспертизы, товарищ начальник? Заранее можно сказать: кровь на ботинке — либо Агеева, либо сторожа. Ботинок либо Борецкого, либо Смирнова.