Загадочные женщины XIX века   ::   Бретон Ги

Эта фраза будет преследовать Евгению до последних ее дней, и всякий раз императрица с пеной у рта будет доказывать, что никогда не произносила ее.

В 1906 году на своей вилле над морем она скажет Морису Палеологу, пришедшему поболтать с ней:

— Этим дурацким мифом я обязана месье Тьеру. Это он позволил себе утверждать, что 23 июля 1870 года я в беседе с первым секретарем нашего посольства в Берлине, месье Лезу, официально передавшим Бисмарку объявление о начале войны, сказала: — «На этой войне настояла я, это моя война!»

Но никогда, слышите, никогда я не произносила этой кощунственной фразы! Позже я обратилась к Лезу, и он составил письмо, оригинал которого хранится у меня, в котором утверждает, что я никогда не хвасталась в его присутствии тем, что развязала войну.

Война устраивала всех. 28 июля в два часа ночи император покинул Сен-Клу и отправился в Мец, где расположился главный штаб. Его сопровождал наследный принц.

Перед тем как они поднялись в вагон, Евгения поцеловала сына.

— До свиданья, Луи, — сказала она. — Честно исполняй свой долг!

Императора мучили боли в мочевом пузыре, и ему пришлось прибегнуть к румянам, чтобы скрыть мертвенную бледность лица. Он силился улыбнуться.

— Мы все будем честно исполнять свой долг! — сказал он.

Поезд тронулся под крики: «Виват!» И только тогда Евгения поняла, что она наделала. «Императрица, — сообщает Альбер Верди, — закрыла лицо руками.