Жюстина, или Несчастья добродетели   ::   де Сад Маркиз

Все бросились помогать Северино: один сорвал шейный платок, другой юбку; теперь Октавия напоминала молодую лань, окруженную сворой собак: в одно мгновение ее бросающие в озноб прелести раскрылись перед глазами всех собравшихся в зале. Конечно же, никогда свет не видел великолепия более трогательного, форм более совершенных. О святое небо, какой красоте, какой свежести, какой невинности и нежности предстояло стать добычей этих чудовищ! Сгоравшая от стыда Октавия не знала, куда спрятать свое тело, со всех сторон ее пожирали похотливые взгляды, со всех сторон тянулись к ней грязные руки. Круг сомкнулся, она оказалась в центре, возле каждого монаха находились четыре женщины, возбуждавшие его различными способами. Октавия представала перед каждым; Антонин не мог более сдерживаться, ему ласкали седалище, одной рукой он стискивал ягодицы Жюстины, другой теребил влагалище весталки. Он поцеловал Октавию в губы и схватил рукой вагину новенькой. Жест был настолько грубый, что девушка закричала. Тогда Антонин стиснул ее прелести еще сильнее, и его семя брызнуло неожиданно и вопреки его желанию: его проглотила стоявшая на коленях очаровательная наложница.

Октавия перешла к Жерому: ему кололи иглой ягодицы, его возбуждали две красивые девушки — одна спереди, другая сзади, — а четвертая, не старше шестнадцати лет, испускала ему в рот утробные звуки.

— Какая белизна, какая прелесть! — бормотал он, ощупывая Октавию. — О дивное дитя! Какой прекрасный зад!

Он тут же сравнил его с тем, который выдыхал ему в нос — один из самых красивых в серале.