Эоловы арфы   ::   Бушин Владимир

- Что! Фридрих говорит им: вот вы же не осуждаете всех этих господ за то, что, поддавшись моде сорок восьмого - сорок девятого годов, они пустились в странствия, так почему же у вас вызывает подозрение наше желание попутешествовать? А ведь мы, говорит, гораздо более скромные путешественники: в отличие от названных лиц, мы странствуем лишь в пределах нашего любимого отечества.

Женни и Елена наконец рассмеялись.

- Чем же это кончилось?

- Тем, что дармштадтские мудрецы не знали, что с нами делать. Говорят: у нас есть основания подозревать, что вы участники восстания в Бадене и Пфальце. А улик никаких. Надо бы отпустить на свободу, а не хочется. И приняли дармштадтские мудрецы соломоново решение: отправим-ка их к мудрецам франкфуртским. На допросе во Франкфурте, - Маркс весело посмотрел на друга, - Фридрих то и дело донимал жандармского чиновника вопросом: "Скажите, а это правда, что Франкфурт - родина Гёте?" Тот его спрашивает: "Возраст?" Он отвечает: "Двадцать восемь" - и тут же: "Скажите, а это правда, что Франкфурт - родина Гёте?" Чиновник говорит: "Да... Ваше вероисповедание?" Фридрих отвечает: "Евангелическое". И опять: "Нет, это действительно, что Франкфурт?.."

Женщины снова засмеялись, смешливо хмыкнул и Энгельс.

- Так взвинтил беднягу, что тот уже не чаял, когда кончится допрос. Но Фридрих в конце ввернул ему еще и такое.