JК
Эоловы арфы :: Бушин Владимир
Страница: 284 из 765Словно и не было всех этих последних дней, таких утомительных, изматывающих...
Энгельс довольно поддакивал.
Когда уже подходили к дому, он вдруг вернулся мыслью к оставленному разговору:
- Вот мы упоминали Вольтера... Тебе не приходилось читать его переписку с Екатериной Второй?
- Нет. Я знаю об этой переписке только из его биографий.
- А я читал на французском языке. Есть ли она на немецком, не знаю. Да, они переписывались лет пятнадцать, до самой его смерти. Меня поразило и возмутило то, как он ей льстил.
- Ну, он же почти всю жизнь был монархистом. В старике намешано столько! Чего стоят лишь эти два афоризма: о церкви говорил, что ее надо раздавить, как гадину, а о боге - что если бы его не было, то его следовало бы выдумать.
- И все-таки это легче понять, чем то, как он заискивал, до какого самоуничижения доходил в письмах к ней. Ты не поверишь! Он писал ей, что она выше Ликурга и Солона, Ганнибала и Петра Великого...
Маркс весело засмеялся. Где-то вблизи стукнула калитка, - видно, какой-то полуночник, испугавшись смеха во тьме, юркнул в палисадник.
- Да, да! Что она благотворительница человеческого рода, святая, ангел, перед которым людям надо благоговейно молчать, что она равна богородице...
Маркс опять засмеялся.
- Он даже недоумевал, как это она нисходит до переписки с таким ничтожеством, с таким старым вралем, как он! Представляешь?
- Я бы этому не поверил, если бы услышал не от тебя.
Энгельс довольно поддакивал.
Когда уже подходили к дому, он вдруг вернулся мыслью к оставленному разговору:
- Вот мы упоминали Вольтера... Тебе не приходилось читать его переписку с Екатериной Второй?
- Нет. Я знаю об этой переписке только из его биографий.
- А я читал на французском языке. Есть ли она на немецком, не знаю. Да, они переписывались лет пятнадцать, до самой его смерти. Меня поразило и возмутило то, как он ей льстил.
- Ну, он же почти всю жизнь был монархистом. В старике намешано столько! Чего стоят лишь эти два афоризма: о церкви говорил, что ее надо раздавить, как гадину, а о боге - что если бы его не было, то его следовало бы выдумать.
- И все-таки это легче понять, чем то, как он заискивал, до какого самоуничижения доходил в письмах к ней. Ты не поверишь! Он писал ей, что она выше Ликурга и Солона, Ганнибала и Петра Великого...
Маркс весело засмеялся. Где-то вблизи стукнула калитка, - видно, какой-то полуночник, испугавшись смеха во тьме, юркнул в палисадник.
- Да, да! Что она благотворительница человеческого рода, святая, ангел, перед которым людям надо благоговейно молчать, что она равна богородице...
Маркс опять засмеялся.
- Он даже недоумевал, как это она нисходит до переписки с таким ничтожеством, с таким старым вралем, как он! Представляешь?
- Я бы этому не поверил, если бы услышал не от тебя.